Осеннее заседание клуба было посвящено поэтессе, которая написала такие строки:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Стихи Марины Цветаевой известны многим, они стали песнями.
А о том, что в творческом багаже Цветаевой была ещё и проза — только специалистам. С прозой прославленной поэтессы мы знакомили наших слушателей. Проза поэта – это нечто особенное, очень личное. Марина Цветаева в прозе — живописец, точно передающий колорит эпохи. Не зря филологи называют автобиографическую прозу поэта — биографией души. Ведь проза Цветаевой – лирический дневник.
Вслух были прочитаны «Мать и музыка». «После такой матери мне оставалось только одно: стать поэтом» — пишет Цветаева. А также «Хлыстовки», с их пророческими строчками: «Я хотела бы лежать на тарусском хлыстовском кладбище, под кустом бузины…»
Самоубийство и тайна могилы Цветаевой были очень интересны нашим слушателям. Биографические подробности о семье Цветаевых, о сестре Анастасии, так много сделавшей для сохранения памяти сестры.
На высоком берегу Оки, в её любимом городе Таруса согласно воле Цветаевой установлен камень (тарусский доломит) с надписью «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева». В первый раз камень был поставлен усилиями Семена Островского в 1962, но затем памятник был убран, и позже в более спокойные времена восстановлен.
Православие отпевание самоубийц запрещает, но разрешить его может в особом случае правящий епископ, и в 1990 году патриарх Алексий II дал благословение на отпевание Цветаевой. Основанием послужило прошение к патриарху группы верующих, включая сестру Анастасию Цветаеву и диакона Андрею Кураеву. Отпевание состоялось в день пятидесятилетия кончины Марины Цветаевой в московском храме Вознесения Господня у Никитских ворот.
Программу, посвященную 125-летию Марины Цветаевой, мы завершили чтением стихов.
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Королевич Вера