Новый Иерусалим

***
П.А.Г.
Стоит веками Господом храним,
Завещанное людям, Чудо Света,
На что не так щедра наша планета, —
Российский Новый Иерусалим.

Он Веры Истинной Надежда и Оплот.
Приют душе, неверием смущенной,
Живительною Силой обличенный.
Вот потому к Нему идет народ.

Как птица Феникс, после дней ненастья,
Он возрождается из пекла каждый раз.
Чтоб снова доказать, что в Вере Счастье.
А все земные распри не указ.

Над Воскресенском, а теперь над Истрой
Кресты на золоченых куполах,
Всех призывают к Жизни светлой, чистой
Забыв про боль, междоусобный страх.

Не в Риме сходятся теперь пути-дороги —
Об этом знает каждый пилигрим.
Их всех сюда приводят сами ноги. —
В Российский Новый наш Иерусалим!

***
Излучина реки, зеленый косогор.
И словно над землею белеющие стены
Влекут к тебе сердца народа с давних пор,
Не глядя на веков прошедших перемены.

Где ввысь взметаются златые купола,
Чтоб оттенить гармонию небесных.
И вместе никогда им не бывает тесно,
Как листьям и плодам от одного ствола.

Не может человек, заботами гоним,
С опаскою живя действительностью душной,
И видя пред собой опять Иерусалим,
Ни внешне, ни в себе остаться равнодушным.

Увидев Монастырь, откроются глаза,
Как от кошмарных снов внезапно вдруг проснулся.
От света, чистоты туманит взор слеза,
И сердцем ты к России прикоснулся.

Экскурсия в Ново-Иерусалим
Наш городок, теперь он Истра,

А раньше был-то Воскресенск.
Внизу река чиста и быстра,
Дорога в Ригу и Смоленск.
В Волоколамск, во Ржев, Калинин,
А по-теперешнему — в Тверь.
Окно в Европу — Питер ныне,
А мы уж, извините, дверь.
Но не от нас, а к нам народы
С почтеньем стали приезжать
(И не за казусы природы
Нас продолжают уважать).
Взметнулся вверх, раздался вширь
Иерусалимский монастырь.
Где каждый без сует и лени,
Молясь, мог преклонить колени.
Вдали от всех мирских тревог
Найти свой мир отдохновений,
Прочувствовать, как близок Бог.

— 2 —

Лет триста пятьдесят назад

По палестинскому примеру,

Главенствовавший патриархат,

Поднять решил в народе Веру.

Нашли природы уголок,

Где для себя бы каждый мог

Вдали от светских наслаждений

Найти покой уединений.

Вдоль речки, тающей в дали,

Горой от ветров огражденной,

Обитель Божью возвели —

С молитвой чистой и смиренной.

И русским символом святым

Стал Новый Иерусалим.

Как храмы строиться должны.

С бойницами резные стены.

Библейских башен восемь штук.

И церковь Кости и Елены,

Собор — творенье многих рук.

Кресты и купола, все злато.

Ротонда словно в серебре

И бывшецарская палата.

И зелень травки во дворе.

Следы разрушенных могил.

(И прах кому-то стал не мил).

***

Все перенес на долгой жизни.

Паденье. Взлет. Паденье. Взлет.

Любовь и надобность Отчизне.

Войну. Забвенье не на год.

И варварское разрушенье.

Какой же год уже подряд

Все ищут, кто же виноват.

И ложь не вводит их в смущенье.

Но в памяти людской живя,

Для верующих, не для себя

Как Феникс начал возрождаться,

Чтобы еще в веках остаться,

Как Божий дом всех христиан

Из наших и заморских стран.

— 4 —

Здесь все совсем как в Палестине.

И те ж названья, имена.

Такого не услышишь ныне.

Многовековье, старина.

Фаворы — горки за рекою.

(Весьма престижный уголок —

Все в дачах. И Чубайс там смог

Кусок отхапать. Я не скрою,

Что и в святые все места

Осели люди без креста).

Вот Иордань на речке Истре,

Святой источник, рядом скит.

И кто с бутылью, кто с канистрой,

Народ за святостью стоит.

А кое-кто, всем надо б знать,

За деньги стали разливать.

— 5 —

Еще от старого остались

Совсем заросшие пруды,

Где кое-где, такая жалость,

Покуда зеркало воды.

И высоченные березы,

Как руки, ветви вверх подняв,

Святому Гласу будто вняв,

Жару тут терпят и морозы.

Следы времен не замечая,

Не то, что сбитые сучки.

И сторожат их не мигая

Бойниц чернеющих зрачки.

И жаль, мы времени не ровня,

Чего уж нет, а что стоит.

Где Елеонская часовня?

Есть отходная пустынь — скит.

— 6 —

Сам патриарх когда-то строил,

Чтобы поднять престиж Руси.

А наших же пойди, спроси:

«Что ты хорошего устроил?»

Не буду портить настроенье.

Простите. Да, не прав тут я.

Вернемся на круги своя,

Продолжим наше с вами чтенье.

Скажу научным языком,

Соборный комплекс мне знаком.

Посмотришь — и не надо слов —

Творенье лучших мастеров!

Не зря век прожили они.

Их труд живет и в наши дни!

— 7 —

Храм Воскресения одноглавый

О четырех стоит столпах.

Как символ веры всей Державы,

Тогда, и ныне, и в веках.

С крестами маковки, как чуду

Им удивляется народ.

И так уже не первый год

Сходясь с поклоном отовсюду.

Двухъярусные галереи.

Молился тоже там народ.

Внизу — мундиры да ливреи,

Повыше — победней приход.

Никто не бил тогда тревогу.

Повыше — значит, ближе к Богу!

— 8 —

Часовня с запада, в ротонде,

Там «Гроб Господень». Все как есть.

И пусть шатры теперь не в моде,

Но там стоит. К чему мне лесть?

Окрашен краской серебристой

Под стать высоким облакам.

И тянется душою чистой

Молящийся к Святым рукам.

Но Константина и Елену,

По окна в землю заглубил,

Напомнить — все подвластно тлену

Коль ты без Веры в сердце жил.

От вечных мук спасется тот,

Трудом и Верой кто живет.

— 9 —

К собору с юга примыкала

Громада под колокола.

И звоном праздничным, бывало.

Она манила и звала

Всех веровших со всей округи.

Простят мне недруги и други

Всю зависть к тем, кто слышал звон.

При жизни в Рае побыл он.

А церковь «Рождества Христова»,

Трапезных всех палат основа

(Тогда не ели без Христа).

И с верой жили лет до ста.

— 10 —

К трапезной, с юга есть больница

На две палаты. В кирпиче.

А с севера, в другом плече,

Покои, где мог поселится

Сам настоятель. Для цариц

Другое было помещенье

Вполне законное решенье,

Чтоб каждый раз не падать ниц.

Остались зданья для обслуги,

АХО всех служб монастыря.

От кузнеца до звонаря,

От хлебопека до прислуги.

Для лиц другого назначенья,

Для караула — помещенье

В «Святых Воротах», а над ним

Есть церковь «Вход в Иерусалим».

— 11 —

О чем я не сказал в начале

И не был полон мой рассказ,

О башнях, стены что венчали,

Чем любовались мы не раз.

Чтоб рифмой не вводить в смущенье,

Мы башни будем называть строеньем,

Был архитектор плодовит,

Нет одинаковых на вид.

Налево от «Святых ворот»

Есть «Гефсиманское» строенье,

«Сионское», (как откровенье)

И «Дом Давидов», как оплот.

Привычная, как день вчерашний,

«Елизаветинская» башня,

С закрытым выходом к реке,

Та, что течет невдалеке.

«Иноплеменничье» строенье

Глядит всю жизнь лицом на Скит.

Затем, чуть грубое для слуха,

Стоит строение «Варуха».

Наверно, кто-то там варил.

Что ж, наберем немного сил,

Еще «Ефремово» строенье.

Уже кончается терпенье.

Уж на «Дамасской» кончу я.

И вот вам исповедь моя.

— 12 —

Еще сейчас поверить трудно

Каков был раньше монастырь.

Хотя стоит и вверх и вширь,

И снова он бывает людным.

И в прах поверженные башни,

И Храма главного чертог

(Хотя уже и день вчерашний),

Но реставрировал кто мог.

Не ради меркантильных дел,

Но чтобы им Народ владел.

А я по мере своих сил,

Экскурсии бы там водил.

Бирюков Г.В.