Звоните: +7-498-315-19-81 Пишите: istr_cbs@mosreg.ru Заходите: МО, г. Истра, ул. 9 Гвардейской дивизии, д. 49

Библиотеки Истринской централизованной библиотечной системы

Решаем вместе
Хочется, чтобы библиотека стала лучше? Сообщите, какие нужны изменения и получите ответ о решении

Горбачева Л.С.

Вечер памяти Любови Горбачевой состоялся в библиотеке 21 ноября 2015 года — читать подробнее

2014 год

Вот и сбылась весна
Выпорхнут занавески бабочкой из окна —
тихому ветру не с кем больше играть в пилотов…
под ручейком несмелым дрогнет стекольный наст…
чёрное — крап на белом… пО небу – позолота…
вырастут семена, брошенные в тепло…
… вот и сбылась весна, как мы о ней молили…
день наготою юн… ночью светлым – светло…
… не перепутай вьюн с переплетеньем лилий…

Чужие руки
Когда шатёр из листьев медуницы
купал морщинки в набежавших росах,
озябший хвощ припудривал ресницы
и лесовик чинил дорожный посох…
когда синицы сонное дыханье
едва- едва коснулось первой ноты,
туманы, подогретые заранее,
лениво растекались по болотам…
… чужие руки расплетали косы,
поили мёдом… простыни льняные
стелили мягко… я искала способ
понять на ощупь: станут ли родными…

Тебе не понять
Здесь земляники застенчивый взгляд…
спелые губы надменной малины…
вольные россыпи летних опят —
непредсказуемы и неизбывны…
… я возвращаюсь… с полесьем опять
пересекаюсь частотами пульса,
линией жизни… тебе не понять,
как мне идут голубиковы бусы,
что для меня бирюзовый наряд —
кровосмешение речки и листьев…
как мне легко от макушки до пят
от родниковых истоков зависеть…
по паутинам тропинок вилять,
там, где живое трепещет и дышит…
там, где живое… Тебе не понять —
ты на ступеньку от этого выше…

За не рожденного мальчика
побледнело твое колыбельное утро… как замертво
на больничную койку упали хрустящие простыни…
… он сидел не живой и не мертвый — держал тебя за руку…
что же будет теперь… что же будет… что будет… о, господи…
от всего не заречься, чтоб сразу… по каждому пунктику…
ко всему не пришьешь уголовное дело, как пуговку…
но пугается пуганый и уверяют его, что мол, будете
вы качать колыбели, права, головой… в общем, будете…
потускневшие звезды в глазах, как стеклянные шарики…
больно бились о руки, лицо… отчего же вы плачете?
вы – большой… вы же сильный… вы завтра ей розы подарите…
обязательно – красные… за… не рожденного мальчика…

Можжевельник
Пожухлый август на износе
жует с усидчивостью мельника
зерно тоски… и лижет осень
дождем ресницы можжевельника…
а где-то выбеленный посох
готовит снежная куделица…
но принимает без вопросов
любое время года деревце…

Тише…
Тише… разбудишь синиц…
утро ещё не омыто рассветом
первые росы не выпиты ветром
с сонных ланит медуниц…
тиши… увозит трамвай
позавчерашние лица и ливни…
там, за условностью ломаных линий
судеб, вздыхает трава…
Тише… взъерошенный час
хитрой улыбкой смешного повесы
наобещает нам солнечных песен
первых мелодий о нас…

С днем рождения!
С днем рожденья, девочка моя!
Над твоей весной склонила голову…
пусть еще не зелено, но молодо
на тобой нехоженых полях.
С днем рожденья! Мартовский снежок
серебрится на ресницах ельника.
Белые озёра понедельника
плавит лёгкий солнечный ожог.
Пусть не будет холодно тебе
плачем, возвестившей о начале…
мы всю жизнь теплом своим качаем
детского покоя колыбель.
С днем рожденья! Пусть распустит день
золотые солнечные волосы.
Пусть капель судачит тихим голосом,
что твоя не выросла сирень.
Посмеёмся… А весна – швея
вышивает праздничное вовремя!
Сколько той сирени будет сорвано
для тебя, любимая моя!
С днем рожденья, доченька моя!

Причина моей бессонницы
Причина моей бессонницы,
которую ночь подряд,
в рассеянных звёздах кроется
ресницами декабря…
в надёжном тепле покоится…
несносен… смешон… небрит…
причина моей бессонницы
доверчиво рядом спит…

Как живешь?
В Подмосковье старая квартира…
Как живёшь, хорошая моя?
Так же собираешь нитки с мира
на пошив рубашек королям?
Погаси заплаканные свечи…
На небесной коже звёзд тату…
Знаешь, королям бывает нечем
оплатить чужую доброту.
За твои исколотые пальцы
В королевстве не дадут рубля…
Ты поспи, а завтра просыпайся
Для себя, хорошая моя.

Каждый раз… Валерию Ясову
Каждый раз, от себя уходя —
как ныряю в волну океана…
выплывать непростительно рано,
если сверху – лавина дождя…
Беззащитен от бешеных вод
старый зонт, вместо гидрокостюма…
Остается навязчиво думать,
что спасения нет от невзгод…
Каждый раз, опускаясь на дно
беспросветностью мысли и слова,
Вы приходите снова и снова,
чтобы выткать плаща полотно,
чтобы свить золотистый канат
из скопившихся солнечный нитей…
я успею  вцепиться – тяните! —
если вдруг забываю всплывать…

Смешно о плате с Вами говорить… Штурману Дюку
Гасил сквозняк последнюю свечу…
Закройте двери кто-нибудь из вхожих —
свече, возможно, это не поможет…
я — благодарным  словом отплачу.
Смешно о плате с Вами говорить…
добро – не на развес… и не за что-то…
но только есть у каждого суббота
своя, в которой хочется дарить
его безмерно… за одно лишь то,
что не продуто сердце сквозняками,
что дверь закрыта теплыми руками
сегодня… невзирая на потом…

На той остановке…
Тропа упирается в бок горизонту
И там обрывается, словно веревка.
Ну вот, наконец-то, клубок мой размотан —
Вдали – остановка…
Не вижу её, но она там должна быть
Кружком на асфальте, пунктиром по краю…
На картах своих уменьшаю масштабы
И вовсе стираю…
Ноябрь несет несусветную ересь,
Зима подбирается, словно плутовка…
Я знаю – дойду… Только вряд ли согреюсь
На той остановке…

Уеду говорю себе…
Уеду – говорю себе —
и есть куда, и есть на чем…
От бед бежать до новых бед,
как будто вслед за палачом…
Остановись! — И я стою…
Случайно мысли набежали,
как слезы… Что вы! – говорю —
я никуда не уезжаю…
Здесь  облюбованы места,
здесь отвожу и привечаю…
Ладошка белого листа —
как будто все еще в начале,
что обесформит, но потом,
в безвольной ступке ушлый пестик…
… И перед тем, как стать крестом,
потяжелел на  шее крестик…

Память моя между строк
Память моя – между строк, между буковок —
в сетке пробелов застряла давно…
Мается, бедная, стонет… аукает —
трудно ей жить в измереньи ином.
Разволновала меня, словно школьницу…
Саван готов, но сломалась игла…
Похоронить? Навсегда успокоиться?
Вот… не смогла…

У реки свои удачи
У реки свои удачи… неудачи и капризы…
Посмотри, какой широкой разливается сейчас!
Но вчера ещё бубнила престарелою маркизой,
отметая опахалом косяки ледковых страз.
У реки своя гримёрка… бижутерия и гели…
Посмотри – принарядилась — чистый голос, ясный взгляд…
А намедни  баронессой, приподнявшейся с постели,
Не могла найти монокль и бранила всех подряд.
У реки надёжной свитой – берег правый, берег левый…
принимаются по списку и байдарка и паром…
Посмотри, как величаво  выплывает королевой
и строка волны линейна, словно писана пером.
Переменно настроенье водяного государства,
но перечить бесполезно — легче мост соорудить.
Мы – далёкие, чужие —  здесь решили прописаться,
прежней клятвы не нарушив: «в реку дважды не входить»…

Закат в долине неба догорал
Закат в долине неба догорал,
когда погасли свечи в канделябрах…
Я много дел наметила с утра,
пора ложиться спать – никак не лягу…
От фонаря — полоска на стене…
ночной дозорный… он сегодня мрачен…
к заигрыванью ветра глух и нем —
бессонницей моею озадачен…
Ссутулился… и кажется, что груб,
что хмурится в тени кленовых веток….
Я столько дел наметила к утру,
но так и не уснула до рассвета…

Июль на землю опрокинул сумерки
Июль на землю опрокинул сумерки…
Горят слова ночами… Не остынут ли
к рассвету? Ворковать бы мне без умолку,
а на моем ротке — платок накинутый.
И падать им бы, спелым, , как подкошенным…
Не тут –то было! — Лист белее простыни.
Молчание до дырочек изношено,
и надо залатать  к дождливой осени.

Не осуждай, что не пишу
Не осуждай, что не пишу… слова — не голуби,
а может просто им свищу не теми пальцами.
На запах корма через версты откликается —
кто не у дел и кто всегда немного голоден…
В моей кормушке пустословной тише тихого…
Свои бы мысли прикормить, но чем? – Вчерашние
бросала фразы — будто сеяла – размашисто —
они в канавах проросли… травою дикою.
Ты не услышишь сорняковое ворчание —
ты восхищаешься цветами – поэтессами.
Да бог с тобой! Не потому мне так невесело,
а потому что приживается молчание…

Так выла вьюга в прошлом декабре
Так выла вьюга в прошлом декабре,
как волчьи опустевшие  желудки…
Через стекло — и то звучало жутко.
Куда страшнее слушать, чем смотреть.
Всегда тревожен взгляд со стороны,
но если  сам в безумной круговерти –
не думаешь о жизни или смерти,
не помнишь, был здоровым ли, больным…
Как выла вьюга… как мела она…
И я боролась с нею в одиночку…
А кто-то сквозь оттаявший кружочек
спокойно любовался из окна…

Небо, словно тополь, облетело
Небо, словно тополь, облетело —
беспощадно под ноги мело…
Меж зеленым временем и белым —
перевал, плотина, бурелом…

Между этой спальней и другою —
крепостной оградой — тишина…
к хаотичным линиям обоев —
дополненье — тонкая стена…

каждый сжег последнюю из свечек…
каждый промолчал последний вечер…

Ночь спешила вызреть черносливом
и упасть, как в обморок, к ногам…
мы перешагнули…
не — в бега,
но, пожалуй, слишком торопливо…

Ночь
Ночь, сутулясь черною дворнягой,
Звезды собирает, как репьи…
Может быть, на вечность, может на год
Мы с тобой останемся ничьи…
Голос ветра, как из пасти псины —
Воет с лунной долькою в зубах.
Дрожью перепуганной осины
Листья повторяют:  «не судьба»…
Тучи еле сдерживают слезы —
Отольются, видимо, к утру…
… Отряхнувшись от колючек звездных,
Спрячется дворняга в конуру…

А март и не думал…
А март и не думал весной называться,
сугробы вскрывать, как фурункул…
строптивой сосулькой с карниза срываться
и таять в проплаканной лунке.
А март, натянув на пушистые лапы
подарок зимы – рукавицы,
как юный мальчишка — смешной и кудлатый —
бродяжничал и веселился.
Грозило оранжевым пальчиком солнце,
роптало семейство пернатых…
а я поджидала,  когда он уймется —
рассеянный и виноватый.
Окошко моё — театральный бинокль —
от мартовских игр запотело…
но мне повезло – за узорами стёкол
я твой силуэт разглядела …

Детство моё конопатое…
Детство моё конопатое, рыжее…
C ветром – в обнимку, по лужам – бегом…
Носик – в пыльце и глазенки, как вишенки,
По’д  руку с Лешим и бабой Ягой…
Солнце в ладошке – кружок апельсиновый,
Леса опушка — Таврический сад…
Кудри Мальвины пронзительно синие —
В тон незабудкам, под стать небесам…
Детство моё землянично – ванильное…
Маленький остров игрушек и книг…
Детство чердачное, периферийное…
Свежее утро, журчащий родник…
Крутятся стрелки, безжалостно тикая.
Носиком внучка в кроватке сопит.
Я улыбаюсь, рисуя картинками
То, что надёжная память хранит.

Есть город далёкий…
Есть  город  далёкий – далёкий
От глобусов, взглядов, умов…
Там  светятся  пуговки  окон
На  белых  одеждах  домов.
Я  где-то  о  нём  прочитала,
А  может, гуляла  во  сне
По  тихим, безлюдным  кварталам,
Которые  нравились  мне.
Глотала  обветренный  воздух,
Поила  бельчонка  водой
И  думала, кем  же  он  создан —
Такой  горделиво – седой,
Такой  одиноко – студеный,
И  мой, до  последних  штрихов?
На  молнии  улиц  застегнут,
Под  зонтиком из  лопухов…
Пунктиром  следов  от  вокзала
Дороги, как  гиды, вели.
И  мне, удивленной, казалось,
Что  не  было  краше  земли.
Он  где-то  в  районе  Калуги,
А  может  за  гранью  Читы…
Я  вас  попрошу  об  услуге:
Найдите  мой  город  мечты.

Играет с ветром утренний прибой
Играет с ветром  утренний  прибой,
Глотая  недовольство  альбатросов,
Привычно, брадобреевой  рукой,
Размазывает   пену  по  утесу.
А  я  тревогой  птичьею  полна…
До  боли  неприятностей  изведав,
Предчувствую, что  вздыбится  волна
И  буря  разыграется  к  обеду.
Уйду…  за  горизонтом  отсижусь,
У  эха  за  прозрачною  спиною.
Стихия  предсказуемая  пусть
Играет  кем  угодно, но  не  мною.

Мне хотелось…
Мне хотелось смело, словно маю,
Распахнуться пуговками всеми —
Показать вам, как я принимаю
То, что называется весенним.
Мне хотелось – снова легкокрылой,
Мне мечталось – вновь простоволосой…
Но порыв мой осень перекрыла
Листопадом от грядущих весен,
Но душа, упавшим парашютом,
Не раскрылась,  как всегда умела…
Что ей будет?.. – мой инструктор шутит —
И двумя руками держит тело…

Две валентинки
Стоять у окна и смотреть, как беснуются вьюги —
они в феврале, как с цепи сорвали’сь, дорвали’сь…
и мечутся, в сети попавшею рыбой севрюгой,
которой не просто поверить, что кончилась жизнь.
А ты за спиною в уютной и теплой постели
прищурился, куришь, за мною украдкой следишь…
Воскресное утро… поели – поспали – поели…
и некуда мне торопиться и ты не спешишь.
Мы минус и плюс, мы на разные ноги ботинки,
мы врозь – непригодны, а в паре – союз и семья.
Два сердца на столике рядышком, две валентинки…
и каждый в своей прочитает, что «ты – это я».

Хранитель звёзд
«Никто не будет зажигать на небе звезд»…
— А что такое? Звездочей распродал спички?
— Да что вы! Что вы!… Он их просто не принёс,
из соображений, что весь мир ночной напичкан
огнями:
цирк, корпоративы, фонари…
случись затмение – и искру высечь нечем…
и потускнеют светлячки горячих рифм,
и разлетятся беспорядочной картечью…
Хранитель складывает в кованый сундук:
отдельно серу и древесную соломку.
Но еженощно, слыша чьё-либо «тук-тук»,
ему за трюк такой становится неловко…

Знакомо…
«Именно так, незаметно для прочих,»
душу закрыв изнутри на замочек,
в пункте «гражданство» поставила прочерк,
в пункте маршрут – «никуда»,
вышла…
забыв обозначиться датой
в календаре…
не взяла провожатых
чтобы они не спросили: куда ты?
не повели к поездам…
Много дорог за молочною дымкой,
только одна среди них — невидимка.
Пусть для кого-то безумно и дико —
не убегая, сбежать…
Да, я гуляю по парку и после…
да, я хожу на работу и в гости…
но капитаном выходит на мостик
ночь… и меня не сдержать…
В тех океанах, где в ультрамарине
спят одиноко киты на перине,
солнце висит, как кулон на витрине,
пьётся свобода взахлёб…
Думаешь, что безопаснее дома?
Только от дома случается кома.
Я убегу, потому что – знакомо…
и позабылось бы чтоб…

Спокойствие
«Смотав в клубок судьбы тугие нити,»
сложив в шкатулку все, что для вязанья,
живу себе без значимых событий,
сердечной боли, мысленных терзаний.
Прибила перед входом транспарантик:
«Ребята…» — дальше текст по Леопольду…
Наклейки или марки собирайте,
у дома посадите зимний «Голден».
Кто лезет в мёд своей дегтярной ложкой,
таким гостеприимства не ссужаю…
Не правда, что встречаю по одёжке —
по тем же меркам, что и провожаю…
«Спокойствие» – шепнул на ухо Карлсон,
и в воздухе повис, как над ареной…
Раскладываю — стало быть, согласна —
по вазочкам вишнёвое варенье…

Вымой окна и заклей

«Когда увидишь капли на стекле»
сквозь призму накопившихся апрелей,
сквозь пыль золы сомнений, что истлели —
не верь им… вымой окна и заклей…
Капризы непогоды — чужаки,
их ветер обдувает по-хозяйски…
… А ты выходишь с зонтиком китайским —
ненужным атрибутом для руки…
Ты небу разучился доверять…
Гуляешь вдоль забытой богом речки…
шуршит осока – вздрагивают плечи
и, словно по воде, по телу рябь…

Глухой домофон
Холодно. Вечер притих и зажмурился,
бьются снежинки о фары машин,
перемело многолюдные улицы —
кажется, рядом с тобой – ни души…
Окна завешены плотными шторами.
Тапочки, щетки-расчески, халат —
вещи бездушны и немы, которые
только и могут, что напоминать…
Мы от домашности этой булавочной
чаще зависимы зимней порой…
… Но домофону, конечно, до лампочки
то, что я в ухо шептала: «Открой…»

Почти Чеховское
Вот черта, над нею — «до»…
дыркой в сыре…
Ты сними с меня пальто,
брат Елдырин.
… Поселился он в саду
птицей редкой.
Мне бы на воду подуть –
лезу в реку…
Ни лодчонки, ни весла –
а туда же!
И земля белым-бела,
словно сажа…
Огляделась – ни плодов,
ни листочка.
Подвожу черту под «до»,
ставлю точку.

… А зима, как дикий зверь,                                                                                                              покусала.                                                                                                                            Вспоминала птичью трель –                                                                                                             не спасало.                                                                                                                                          Как безжалостен                                                                                                                                как настырен!                                                                                                                                        А надень-ка мне пальто,                                                                                                                    брат Елдырин.

Вот в этом гнезде…
Проходите… смотрите… вот в этом гнезде
все мое до последней молекулы.
Без проекта построено и без гвоздей,
без фундамента — попросту слеплено…
Не отмыты, как видите, руки от глин
и застряли соломинки в клювике…
Мы бы здесь и вдвоем поместиться могли —
только вы дискомфорта не любите…

Я больше не буду такой, как вчера…
Я больше не буду такой, как вчера:
Смешливой, смешной и чуть – чуть  неуклюжей…
где сжат переход от комедий до драм
и равен звонку со словами: ты нужен…
Я больше не буду такой, как вчера…
Я вновь на предательство старше и жестче…
За бурный протест получив гонорар —
молчание — стала безмолвнее ночи.
А там, позади, колокольчик притих,
за мною следы подтирает дежурный…
Нет, я не хочу оглянуться… прости…
Окурок опять пролетел мимо урны…

Эпидемия
Все, что должно облететь – облетело,
перегорело… развеялось… смылось…
стыла земля и как будто молилась —
выпросить снега зимою хотела…
Как мы скупы на горячие блюда!
Как не хотим поделиться циновкой!
Пусть нам невесело, пусть одиноко,
в комнате, где донельзя многолюдно…
Скучно трехпалой зиме без чудачеств:
шубу подарит – иголки с изнанки…
манны не надо, но сыплется манкой
мелкая крошка, как нищим подача…
Нас по сезонам разводят простуды —
просим прививок от непостоянства…
только откуда им было бы взяться,
если уже эпидемия всюду?..

Апелляция надежде
Надежда была молодой и цветущей,
построила терем фасадом на юг…
надеялась, что никому’ не разрушить
в укромном местечке постройку сею…
Потом настояла на смене гражданства,
пластических штучках, чужом языке…
… Но это убежище из пенопласта,
дышать не давало, как стеклопакет…
Настала пора перемен радикальных…
Махнем на Чукотку? И мы уже там…
Звенели бубенчики, слезы стекали,
кружилась метель надо мной, как фата…
Венчание с севером… ветры – ковбои
кричат: улю-лю и юлят и юлят…
Круги под глазами, как после побоев…
Так что ж ты, надежда, потупила взгляд? —
живешь, как Анадырь, тиха и угрюма…
закончился долгий вояж по Руси?
…Останься в моей развалившемся чуме,
иначе мне не с кого будет спросить…

Уже без меня…
Нам бы этот мороз не заметить и переступить,
Перепрыгнуть, как могут мальчишки сигать через лужи…
Ты со мной не согласен… ворчишь: для чего это нужно?
А не проще ли печь деревенскую жарче топить?
Что уютное кресло всегда предпочел бы саням,
Перебежкам – перину…
А, впрочем, какое мне дело,
Что ты станешь затем, чтоб душою не вымерзнуть, делать?
Но уже без меня… понимаешь, уже без меня…

Фотограф
Не разлинованы пути,
Закрыты души, окна, норки…
Но как умеет объектив
пробраться через маскировку!
Снимает, словно в глубину
врастает всеми корешками,
и, фокусируя, по дну
идет, разглядывая камни…
… Неуловимое ловить,
искать прекрасное в убогом…
Вся жизнь из боли и любви —
Он был фотографом от бога!
И, постигая мир иной,
он открывал за дверкой дверку…
Но смерть, как опытный портной,
уже с него снимала мерку…

Зеркальное
А лес и загадочен, и обнажен…
И прост, и — сплошные еловые дебри.
То ягелем гладит, то колет ежом…
Ласкается кошкой, свирепствует вепрем.
Так ты утверждаешь: я лесу сродни,
Когда предсказуема и безопасна…
Пока не развешены тучи над ним
Грядою детдомовских серых матрацев…
Тогда уж…
Пожалуйста, не продолжай —
Хватило поры буреломной – по горло…
Смотри, как я в летнюю ночь хороша!
А до декабря бесконечных полгода.

Не в счет
Ей уже – за глаза – комплементов и почестей…
Восхищенных  поклонников  ей — с головой…
Убежать налегке – так навязчиво творчество —
и не думать о нем, и забыть про него…
Не искать на чужбине исхода летального —
и чужбина не там, где восходит заря —
надышаться до комы росистыми тайнами
и сознание в травах лесных потерять…
Надрывается небо под тяжестью градовой,
проливается небо — по пальцам течет…
Начинайся и ты семипалою радугой,
словно все, что до этого было, не в счет.

Осень листья в танце закружила
«Осень листья в танце закружила»,
бросив перезрелыми из жмени…
Прятались дождинки меж прожилок —
маленькие капли сожалений…
Как же я танцовщиц проглядела?
Слишком быстро музыка играла…
А сорочья братия галдела,
как о жизни звезд — по всем каналам…
про нагие ветки у осины,
про бесстыдство яблони и вяза,
что крыжовник, преданный, как псина,
к облепихе намертво привязан…
Из наветов выбраться – ни шанса…
но ничуть не морщась от наветов,
обожает  осень наряжаться
в золотые юбки и корсеты…

Не верь, если скажут…
И сладко, и горько… и сердце сомнение мает…
И я тебе рада…. чужому, холодному, нищему…
Ждала – не ждала… доставала ли с полки Радищева,
Но Питер уже за спиной,  а Москва обнимает…
Бродяга, какими судьбами, путями… ко мне ли?
Рубля не подам… оставайся,  живи по – хорошему…
Когда-то мы были друг другом отчаянно брошены —
С тех пор наши воды травой поросли, обмелели…
Не верь, если скажут, что в реку единожды входят…
В бреду половодья снесло рукава – указатели.
Искать возвращенья к истоку двоим обязательно,
Пока от него нас плотиною не отгородят…

Зря вы…
Уходила, убегала – невозможно оставаться
было там,  ни по какой из уважительных причин.
Попыталась все исправить – израсходовала шансы…
и решила отсидеться, как Емеля на печи…
Почему-то возвращаюсь… собираю в горстку пепел
Отчего-то слишком робко… глину новую мешу
Не обрадуются, точно и, увы, никто не встретит…
Только зря вы… зря вы… зря вы… я о вас не напишу.

Легкомысленное
Скрипнет ли старый фонарь  перед  входом —
Свет из окошка призывно влечёт…
Притормозит ли случайная Хонда –
Это не он! – эти звуки не в счет.
Нынче всего в моём доме — без счета:
Солнечных пятен на белой стене,
Привкуса меда на дегтевых сотах,
Запахов, шорохов, даже теней…
Вздрогнешь от каждого, выдохнешь: Хватит!
Боже ты мой, ну какая нужда
Шепчет упрямо: разглаживай скатерть?…
Глажу… но так легкомысленно ждать…

Чемоданное. Шуточное
Нужно просто бросить все … и с насиженного места
мимо всех столиц и сёл – за озера, в поднебесье…
Высоко и далеко… Север – как и юг – заснежен.
Я могу и босиком
в зарубежье.
Где-то снег, убогий чум… зашаманены варганы…
но туда я не хочу добираться караваном.
Мудрый запад позовет… словно граф поманит тростью…
только знаю наперед: нежеланной буду гостьей.
Привлекает суета сладострастного  востока
если свита – по пятам… и жених – не Ваня-токарь…
чтоб в Стамбуле, как княжна… на перинах спать из меха…
Хоть куда-то я должна
переехать…

Июньское создание
Июнь разгорелся до розовых красок.
Ему ли о моде сезонной не знать?
И что из того, что он любит Пикассо —
неяркие образы, полутона?
Он прятался в трещинках лиц и абстракций,
штрихами ветров выводил силуэт,
учил его двигаться и наряжаться,
зарю обделяя на розовый цвет.
Создание женщин идет от Адама,
Но как расстарался мальчишка – июнь!
Кивнула она головою: ну, да, мол…
и вышла искать половинку свою…

Орнамент
Наследили, наследие, след…
никому
не нужны ни архивы, ни слепки…
Он совсем одинокий, как маленький Мук —
на свободе… а кажется — в клетке.
Серебра накопил -прикрывает тюрбан,
механизм скороходов не смазан…
Он хотел бы иначе прожить – не судьба.
А судьба, как хрустальная ваза,
и хрупка, и тонка и алмазная грань —
это шрамы, зарубки – орнамент.
Понимаешь, мы все – может, чья-то игра,
может быть, наиграются нами
и в коробочку бросят… пихнут под кровать,
чтобы тихо лежать и пылиться…
Нам бы очень хотелось следы оставлять,
но решают за нас третьи лица…

О тишине

Нас поджидала тишина… она всё знала и молчала,
как терпеливая жена… ждала развязки, маясь… маясь…
Наш мир кипел и пел «ту-ту», как между стенками пенала,
а что там было на свету, лишь по чуть-чуть приоткрывалась…
Нас просчитала тишина… считала с каждого, что скоро
взорвется, лопнет тот пенал… да просто в щепки разлетится…
и мы ослепнем, онемев, мы задохнемся от простора,
не говоря «ни бе, ни ме»… и не «курлы» прощаньем птицы.
Нас ненавидит тишина… ей жить привычней в промежутке…
она – надежная стена… когда мы выдохнемся в ссорах…
От долголетия и ей в конце концов бывает жутко,
и, растекаясь как елей, на всякий случай сушит порох.

И я привыкаю…
Бегу без оглядки… но чую спиною,
что тень долговязая ходит за мною.
Она молчалива, безлика, невнятна,
но мне неприятна.
И я за углами, за стенами щурюсь…
Молюсь, чтобы тучи гнездом обернулись
и солнце б скатилось в него, как яйцо.
Индиго — пунцов
закат…
о, безумец, во тьму не ушедший,
я вроде не глажу тебя против шерсти
и прочих каких неудобств не чиню…
и даже ни в чем не виню…
Ни звука, ни шороха… вижу, не веришь,
аршином своим убегающих меришь,
идешь по пятам, как за Авелем Каин…
И я привыкаю…
Уже привыкаю…

Фламенко
Горят кленовые костры.
Густое небо – кашица.
Он повторяет: «раз — два – три»,
а ей «смелее!» кажется.
Мол, им двоим вполне огня
фламенко хватит на зиму.
Партнёра некогда менять…
Осыпалась заказами
листва… чтоб пламень не угас,
когда погода влажная.
Хотите, будет танго, вальс
на вкус любого-каждого.
Им хватит сердца, хватит сил
гореть со всею силой.
— Тебе не холодно? – спросил.
— С тобой?.. – переспросила…

Дома на разных берегах
Мое пальто – твое пальто.
Нас только двое под зонтом.
Нахмурил брови Петербург,
в Неву тоскливой каплей «бульк»…
Мы чуть поодаль, за листвой —
мы не идем по мостовой.
Какая выгнала нужда?
Могли бы дождик переждать
на теплой кухне выпить чай,
накинуть шаль на два плеча,
поставить диски в DVD —
не бесприютные, поди…
и не бомжи – живём в домах.
Дома — на разных берегах.

Он жил напротив…
Она вставала лишь забрежжит свет
И на крыльцо, как солнце, восходила.
Он жил напротив… двадцать восемь лет
И спал не чуткой дремой крокодила.
Но встреча их была предрешена —
Нельзя ни увильнуть, ни отвертеться…
Красивая, в оранжевых тонах
И в форме сердца…
Знакомила с рассветом – как велик!
Свечение показывала в плазме…
А в это время алым расцвели
Места их встреч и предстоящей казни…

Клубится небо в розовых тонах…
Клубится небо в розовых тоннах.
Метлица полевая колосится.
И, кажется, так счастлива она,
что счастью в этот рай не поместиться.
А утро поднимается, растет
под Вздох из-под проворных пальцев Листа…
Оно уже большое, словно год…
такое же, как радость материнства.

Ну чем не повод?
Зима свершилась, состоялась.
Все как и дОлжно: снег, мороз…
— А ты скользила и боялась
упасть – он тихо произнес.
Штрихи и много голубого —
их силуэт и окоём.
Держались так один другого,
что если падать, то вдвоём.
Переплелись, как будто провод –
разъёмов нет, но есть контакт.
Февраль… февраль… ну чем не повод
начаться с чистого листа?

Горит кленовая листва
Горит кленовая листва
огнем грядущей осени…
Сегодня август сдал права,
как будто перебросили
его отряд цветастых дней
на южный фронт под Ставрополь…
И нам тоскливее вдвойне,
без солнышка оставленным.
Сгребай, дежурный дворник, то,
что нам деревья скинули…
Моя тоска с твоею в тон —
оранжево – малинова…
Две пары рук согреть костру,
для душ не хватит пламени…
Но знай, я больше не умру,
не стану больше каменной.
Притих вчерашний огонек
под пепельной сутаною.
Денек… денек… еще денек —
и разгоримся заново.

2013 год

Тема: «Новогодние сказки»

«Заметает волшебством, словно белым снегом…»
Спит Русалка подо льдом  на подушке мха…
Лиры дымное колечко с бриллиантом «Вега»
Надевает ночь на пальчик… Бродит по стихам
Звездочет – диктует слог… чепчики на елках
Ослепляют белизной… Дремлет тишина…
От созвездий небо, словно в золотых наколках…
Подбирает ноты к слову  млечная струна.
В  лунной лодке над землей  плавает Купальница
Вьются волосы её, дарят теплый свет.
Над рекой склонились ивы в серебристых платьицах —
Загляделись на красивый снежный пируэт.
Ночь волшебна… не до сна… Расплетает косы,
Как кудель с веретена, фея добрых сказок…
Осыпаются  заколки, ослепляют космос,
Словно вспыхнули на елках все гирлянды сразу.

***
Серпантином вьюга кружит… серебрятся мишурой
парики… жабо — из кружев…  В королевстве – пир горой!
Паж целует складки платья… королеве молодой,
клоун бегает кудлатый… Леший с бабою Ягой
так воркуют голубками… что от зависти Кощей
обхватил двумя руками… елку и укрыл в плаще.
Что,Иванушка,не весел?.. Огоньки погасли вдруг…
в новогоднем королевстве… не найти желанных рук.
— Стража! Стража! Обыщите всех гостей — кричит король —
и принцессу получите — в жены… Кто из вас — герой?
Веера шуршат,накидки… из под масок – блеск в глазах…
Ох, король, лукавый… хитрый — кто из дам, не подсказал,
диадему под шелками … прячет… Только в темноте
одинаковые дамы… и пугливые, как тень.
Как Ивану не хотелось… с теплой печки прыгать в снег,
но какая это прелесть: он- женатый человек!
Огляделся — в блёстках шея… у того, кто в домино…
И узнал Иван Кощея… по следам костлявых ног.
Снова праздник в королевстве! Ёлка,бусы,огоньки…
и ведет жених невесту… в платье бабушки Яги.
— Ну и ну! — король бормочет — это что за чепуха?
Для своей любимой дочи – и такого жениха…
Но принцесса, топнув ножкой, захотела под венец
этой новогодней ночью… Тут и сказочки конец.

Шуточные стихи к картинкам

А  что  у  нас  под  новый  год
В селе Подгорном?
Да, как  и  в  городе, забот —
Хлопот — по  горло.
Редеет  лес… визжит  пила,
Как  поросенок.
И  закусила  удина
Кобыла Сёма.
Детишки – шапки  набекрень –
Летят  на  санках —
В  снегу  с  макушки  до  колен.
Пыхтит  пузатый
На  каждой  кухне  самовар,
Блины  пекутся.
А  на  катке  и  млад, и  стар —
Не  развернуться.
Снуют  весь  день  туда-сюда
В  повозках  елки.
Какой  мороз!  Вот  это  да! —
Как  ежик  колкий!
Собаки, гуси и коты,
И  даже  кони,
В  водовороте  суеты
Предновогодней.
Так  повелось  с  покон  веков
У  всех  народов,
Что  до  двенадцати  часов,
Как  хороводом,
Кружится  всё… рябит  в  глазах…
Бегут  минуты…
Потом  бокал  поднимут  за
Покой  уютный.
И  от  шампанского  взомлев,
Развеселятся.
А  поутру  привычно  всем
Опохмеляться.

***
Предлагаю  в  Новый  год
Отменить  подарки.
А  за  что  дарить, народ?
За  петарды  в  яркой
Упаковке?  За гирлянд
Блеск  и  хороводы?
За  посуды  грязной  ряд
Посленовогодней?
Впрочем, есть  один  рекорд
У  домохозяек:
Что  не  сделали  за  год —
Успевают  за  день.
Чистят, моют и скребут,
Жарят и шинкуют.
А  к  двенадцати  уснут
В  кухонке  на  стуле.
Вот кому  бы  Дед  Мороз
Приносил   подарки:
Миксер, шейкер, пылесос,
Гриль  и  мультиварку.
Только, чур, секундомер
Не  забыл  включить  бы.
Приз – одной,  другим – пример!
Дед — не расточитель.

***
Пусть  целый  мир  ополчится, сажей  измажут  бока…
В  логове  белой  волчице снятся  зимой  облака,
как  лебединые  перья – дунешь… и  так  высоко,
вместе  с  мечтой, улетели в  небо, где  волчий  закон
кто-то  незримый  напишет позолоченным  пером:
«Не  упаковывать  в  ниши  чучел   волков  и  ворон!
Не  изгонять  альбиноса из  недоверчивых  стай!»
Пишет  письмо  Дед  Морозу:  «Дедушка, серою  стать
мне, словно  сердца  лишиться… как  завязать  в  узелок
крылья  испуганной  птицы… Где-то  седеющий  волк
только  меня  поджидает… только  такую, как  есть…
Рядом  скулят  или  лают  те,  кого серая  шерсть
однообразит,  тушует,  словно  близняшек  в  родне…
Он  не  встречает  по  шубе, не  провожает  по  ней.
Взгляд, притяжение —  тайна,  ей  не  вместится  в  загон…
… Я  не  умею  быть  стайной… я  одинока, как  он…
Не  заметай  перекрестки,  не  замораживай  троп,
и  серебристую  шерстку  не  зарывай  под  сугроб».
… Ночь  новогодняя… поздно… Сердце   тревогой  живет…
стынет,  от  Деда  Мороза  добрую  весточку  ждет:
вдруг,  почтальон  постучится… Ветер  снаружи  умолк…
… И  постучался  к  волчице… с белою проседью  волк.

***
Какой  тут  вальс!  Какое  танго!
Я, как  Румянцева  в « Девчатах»…
И, как  бутылка – непочата…
Стою… и  кавалера  жду.
Для  вас  играет  Петр  Дранга?
Звучит  Бетховена  соната?
\Чуть-чуть  со  слухом  плоховато…\
Не важно, что звучит… Иду
Неторопливо  в  центр  зала.
Я  столько  лет  не  танцевала!
Я  вам  еще  не  рассказала,
Какое  сладкое  вино
Во  мне  копилось… закипало,
Каким  горячим  сердце  стало…
Ах, белый  танец, я  устала,
Я  заждалась  тебя  давно.
Вон  там  танцуют  слон  и  моська,
Там  Пресняков  кружит  с  Подольской,
Корову  пригласил  Матроскин,
А  Винни – Пуха – Пятачок…
Огни горят… паркет  не  скользкий.
На  мне  наряд  простой, неброский.
Себя  почувствовала  Тоськой –
Стою, как  будто  не  причём…

Тема: «Ах, эта волшебная ночь»
Ах, эта  волшебная  ночь … дарите  друг  другу  подарки,
встречайтесь   под  млечною  аркой… шепчите  слова  о  любви.
Закружит  серебряный  дождь… над  сводами  лунного  парка…
Я  Вас  приглашаю  на  танго…  я  Вам  протянула  свои
ладони… Сегодня  всерьез…открытие  белого  танца.
Я  Вам  предлагаю  остаться… со  мною  до  первых  лучей…
Запутаю  ниточкой  звезд… венчаю  созвездьем  на   царство,
я  Вас  научу  удивляться… нетканым  шелкам  и  порче…
На  гладкий  сверкающий  наст… ступайте  босыми  ногами…
Я  Вас  познакомлю  с  богами… сегодня  Олимп  невесом…
Такое  случается  раз… в столетие, в вечность, что  в  гамме
стук  сердца —  со  всеми  ветрами…  мирами,  звучит —  в  унисон.
Смотрите, как  вымощен  снег… как  будто  паркет  на  танцполе,
а  мне  показалось, что  двое… нас  в  этом  безмолвном  дворе.
… Случайный,  чужой  человек… живите  в  добре  и  покое,
и  пообещайте  запомнить… волшебную  ночь  в  декабре…

***
Волшебна  ночь, когда  трещат  морозы
и  снег  хрустит, как  в  ступке  сухари…
В  цепочке  звезд  на  голубом  подносе
кулон  луны  неоновой  горит.
Окошки  смотрят  из-под  снежных  шляпок,
из  глубины  натопленных  домов,
как  фонарей  включаются  гирлянды…
Над  каждой  крышей  столбик дымовой.
В  такую  ночь  гулять – не  нагуляться,
не  надышаться  белой красотой…
Начищен  пруд  декабрьский  до  глянца —
сверкает  замороженной  водой.
И, кажется, что  бродит  где-то  рядом
Снегурочка  в  ажурных  кружевах,
подставив  рукавички  звездопаду,
летающим  снежинкам – рукава…
Холодное  сердечко  ловит  искру,
оно  любить  пытается  посметь…
выдумывает  сказочные  письма,
и  не  пугает  завтрашняя смерть…
Вот  так  и  я, через  душевный  иней,
ищу  тепло  любого  из  око’н…
брожу  напротив  и  любуюсь  ими —
смешными…с  поволокою – ледком…
А  на  плечах  боа  из  снегопада,
а  впереди – седеющая  даль…
И  ничего  не  нужно, кроме  взгляда —
горячего, как  первая  звезда…

Стихи на строки других авторов, поэтов
В кавычках — заданные строки

«Каждый день по-новому тревожен…»
С каждым новым проблеском зари
по  воде, как по гусиной коже –
пузыри…
И глаза слезятся не от ветра,
в привокзальной прячась суете…
Станции — на каждом километре,
но не те…
Я уеду… может быть, сегодня…
но опять: потом… потом… потом…
Неуютно, словно в преисподней,
под зонтом…
Дождь в асфальт вбивает капли – гвозди…
Мой маршрут: вокзал – домой – вокзал…
«Оставайся… вымокнешь насквозь ведь…» –
не сказал…

***
«Не считая ходы и не ведая правил игры»,
как слепые, готовы распахивать душу навстречу
хитроумной интриге, доверчиво сердце открыв,
словно кто-то сторонний саднящие раны залечит…
… Вот и все… и споткнулись… и стало больнее вдвойне
от случайного слова — фальшивого, будто купюра…
превращаешься в жесткого циника, как на войне,
и боишься подставиться пуле, которая – дура.
А игра продолжается… новые ставки — на ко’н…
для ведущего так инородно понятие «совесть»…
Выбывает любой из не сделавших ход игроков.
Соучастником станет азартный, едва познакомясь
и втянувшись… забрало примеряв к лицу —
пусть не видит никто, как оно обаятельно — лживо…
как оно не идет интригану, паяцу, ловцу
тех, которые рады улыбку глотать, как наживу.
Убегать… уходить… на обидное – не отвечать,
выползать из игры, как из старого комбинезона…
не касаться своею печалью чужого плеча,
обозначив места игровые «опасною зоной».

***
Желтеет полоска сквозь щелочку ставен,
Вживаясь размывом в небес синеву…
«И бледное утро всплывает устало»,
Как будто всплывать надоело ему.
Как будто, чуть-чуть приоткрыв одеяло,
Дыханием выбравшись из-под тела,
Оно неизбежность свою понимало,
Давая начало привычным делам.
Хрустят ли снега под ногами прохожих
И хлюпает ли в босоножках вода —
Позволить себе не проснуться не может,
Иначе что будет в природе тогда?
Лениво и сонно, почти незаметно,
Черта горизонта бледнеет за час…
Как  нужно и важно – дожить до рассвета,
Дожить, после ночи – любому из нас…

***
«Мне  с  тобою,  пьяным,  весело»…. убегать  в  дожди  осенние…
Боже, как  накуролесила… листопадная  пора!
Ты – не  прячешься  под  зонтиком… я — не  барышня  кисейная,
и  для  нас  с  тобой – экзотика — просто  выйти  со  двора
в  этот  день — хмельной  и  трепетный… в  эту  сырость  непроглядную…
ни  слезинки,  если  ветрено… ни  простуды, если  хмарь…
Фонари, дорогу  высветив,  расплетаются  гирляндами,
и  отбрасывает  листики… старый  клен, как  календарь.
Мне  с  тобою… мне  с  тобою  бы… навсегда  держаться  за  руки,
уходить  в  дожди  запойные… и  от  солнца  не  трезветь…
… Что  же  ты, душа  беспечная,  отзываешься  фонариком
огоньку  недолговечному, как  межоблачный  просвет?

***
«Внутри  меня  зима… не  победила  лето»
Одежды  не  снимай — шептало  все  вокруг…
Неуязвим  лишь  тот, чьи  спрятаны  секреты
В  пушистое  пальто… с  колючим  шлейфом  вьюг.
Не  подводи  к  огню… не  разжигай  камина —
Пробивши  полынью… не  отогреть  воды.
Слегка  замедлив  шаг,  пройду  привычно  мимо —
Ты  только  не  мешай — за  мною  не  ходи…
Еще  один  упрёк… добавился  снежинкой,
Еще  один  звонок – ледышкой  о  стекло…
Уехать  бы  на  юг… но  не  собрать  пожитков —
Где  птицы  не  поют, там  душу  замело…
И  щёк  не  отогреть… холодным  поцелуем…
… Я  разучилась  петь – обожжена  гортань…
Забудьте  обо  мне… не  поминайте  всуе,
Застывшую, как  снег… под  тяжестью  креста.

***
От  вечных  проблем  разрушаясь,
Скупея  от  лжи  и  потерь,
Нам  кажется – легче  дышалось
В  прошедшие  дни,  чем  теперь.
Морщины  и  белые  пряди…
У  зеркала  долго  стоим…
Но  там, в  альмагамовой  глади,
Другую  себя  разглядим.
Припомним  рождение  внучек —
От  нежности  сердце  замрёт…
Становишься  чище  и  лучше
В  волне  накативших  забот.
Циничный  сказал  бы: «Плацебо —
Лечиться  руками  детей»…
Но  смотрим  в  открытое  небо —
И  хочется  снова  лететь
За  новой  мечтой  и  судьбою,
И  не  возвращаться  назад…
Какое  оно  голубое!
Как  внучек  любимых  глаза

***
«За  нас  своё  отплакали  дожди…»
В  ложбинах  отстоявшись, успокоились.
… Любая  из  разлук  имеет  стоимость,
И  выкуп  за  неё  необходим.
Кому  больнее  было  в  этот  раз
Из  двух  сердец, одним  безумством  спаянных?
А  боль, как  и  любовь,  неисчерпаема,
Пока  в  надрыве  туч  не  пролилась.
… Я  помню  небо  чистое, как мир,
Который  был  в  начале  нашей  повести…
Такой  бывает  лишь, когда  знакомишься,
Соединяясь  чувством  в  тот  же  миг.
Ни  облачка… Лишь  звезды  по  ночам
Хранили  тайны  наши  откровенные…
… Тебе  спокойно, как  и  мне, наверное,
Когда  в  окошко  дождик  отстучал…

***
Входите, господа… снимите   шляпы,
Распределитесь, кто  играет  с  кем.
А  Вы  куда, мадам?  Фигурой  шахмат
Какою  быть  хотите  на  доске?
Игра  не  предусматривает  спешки,
А  Вы, смотрю, подвижны, как  волчок…
Путь  королева  начинает  с  пешки —
Он  долог… через  нечет  или  чет –
Без  остановки… равно,  как  и  в  жизни…
Но  Вы  настойчивы… идите  же  к  столу,
Считайте  все  фигуры – нет  ли  лишней?
Придутся  ли  они  Вам  ко  двору?
Ирония  моя, увы, в  игноре…
Тогда  Вам, дорогая, первый  шах!
… Стратегию  меняете… На  поле
И  практики  увереннее  шаг…
Молчу  и  долго  думаю  над  ходом…
Расслабился… и  вот  он – результат! —
Остался  без  коня  и  без  пехоты…
И  загнан  в  угол  Вашим  смелым «мат»
… Снимаю  шляпу… недооценили
Мои  слова  и  мысли  Ваш  маневр…
Скажите,  где  Вас  этому  учили —
Из  пешек  превращаться  в  королев?

***
«Любовью каждый миг наполнен»
Ежеминутно, ежедневно…
Любая ночь светла, как полдень,
И жаба каждая – царевна.
Причуда дурака — Ивана
Стрелой Амура назовется,
Когда однажды Несмеяна
Над глупой шуткой рассмеётся.
Любовь слепа и безрассудна,
В её сетях мудрец глупеет.
Но даже в день последний, судный,
Никто о ней не пожалеет.

***
Пока  ты  спишь… пока  туманом  утро
прикрылось,   словно  серым  капюшоном,
на  буклях  трав – сиреневая  пудра
росою  не  рассыпалась  студеной…
пока  твой  сон, как  бабочка  кружиться,
легко  и  беззаботно… и  не  знает,
что  никогда  уже  не  повторится,
поскольку  на  рассвете  умирает…
Пока  я  снюсь  тебе  вчерашней, юной —
в  шелках  тумана… в  переплете  листьев —
ты  знай – воспоминанья  обоюдны
и  ждут, как  неотправленные  письма,
ответного  предутреннего  вздоха —
без  сожалений… как  ладонь  в  ладони,
в  соединеньи  седины  и  охры,
вчерашнее  в  сегодняшнем  не  тонет…

тема:  «В мире снов и иллюзий»
Как Вы играли на флейте… мой незнакомец случайный,
в тихом неоновом свете… полупрозрачной луны!
Рядом бродили косули… новый мотив изучали,
Вы их ничуть не вспугнули… нотами вечной весны.
И светлячки загорались… падали звезды в озёра,
и распускался физалис… рыжий фонарик включив…
совы на ветках притихли… и в паутинном узоре
тонкая нить паучихи… виделась, словно лучи…
Как Вы играли… я Вами… через окно любовалась,
к музыке рифму искала… и не могла подобрать…
Разве возможно словами… выразить, что умолчалось?
Витиеватым лекало… нот глубину измерять?
Мой незнакомец случайный… этой ночною порою
переполнял моё сердце… нежной протяжной тоской,
словно корабль причалил… с трапа спустился героем
Грей из далекого детства… и повстречался с Ассоль…
Медленно, неуловимо… звуки к рассвету стихали…
я не спросила ни имя… ни для кого он играл…
Только наутро страницы… заговорили стихами,
словно летели за принцем… по незнакомым мирам…

***
Мы видимся во снах… теперь гораздо реже…
и говорим на «ты»… как прежде, до разлуки…
Прошло немало лет… но мы остались те же
и патефон тоски… пластинку снова крутит…
За сонною рекой… дорожка зарастает
травою – лебедой… к воде ракиты гнуться…
и каждым октябрем… как птицы, улетает
надежда, чтобы ей… однажды не вернуться…
А там, в глубоком сне… родник прозрачней неба…
и чище, чем душой… несказанное слово…
и нет иной воды… для нас с тобой целебней…
и нет в любой из фраз… пустого, наносного…
мы пьем, закрыв глаза… горячую прохладу,
себя доверив ей… и трепетно,  и нежно…
боимся расплескать… стоим, обнявшись, рядом,
в ладонях, как судьбу… святые капли держим…
… Но не уберегли… и опустили руки…
пугающее «вы»… ледышкой уронили…
… А ночью снятся сны… не зная о разлуке,
не зная, что теперь… нас словно подменили…

В кавычках — заданные строки
«Не важно, во дворце или на льдине»,
В осеннем сплине или по весне,
Тогда, когда беда тебя настигнет,
Останешься с собой наедине.
Немые статуэтки внесезонны…
Холодный мрамор – продолженье льда.
Шаги чужого гулки, как бездонны —
Я им на слух не верю никогда.
Друзья обнимут… робко, неуместно…
Предложат плечи, носовой платок…
Сочувствуя, как будто им известен
Любого одиночества итог.
На выходе, вздыхая облегченно,
Приличия, решив, соблюдены,
Начнут жужжать друг другу, словно пчелы,
О том, что нет виновных без вины.
Я соглашусь, ни в чем не упрекая…
Оставшись на столетия одна.
Сомкнется тишина вокруг такая,
Что будет в ней печаль моя слышна.

***
«Тебя во мне так много, что порой»
я говорю твоим неровным слогом,
хожу тобою хоженой дорогой,
своей рукой держу твое перо,
в твоем лице ищу свои черты…
И если в нас внимательно вглядеться —
мы так похожи, что двоится сердце
и пульс одной и той же частоты.
*
Тебя во мне так много, словно звезд
в огромном теле неба, что над нами…
Руками обниму, как берегами,
неистовство твоих бродячих вод…
И никому другому не отдам,
плотиной, между тем, не прерывая
течения… Река твоя – живая…
Кому нужна стоячая вода?
*
Тебя во мне так много… словно дождь
переполняет бывшие пустоты…
Пока ты дышишь и пока живешь —
и я в тебе останусь долей сотой,
затем, чтобы держался ты за край,
не вымерзая и не иссушаясь…
Мне не нужны подачки или жалость,
ты просто никогда не умирай…

***
«Ты медленно уходишь из меня»,
Покапельно из сердца вытекая.
Двоих на вечный холод обрекая,
Метель замкнётся, словно западня.
Я накренилась лодкой на плаву,
Я отцветаю берегом осенним…
Шелковник узнаю в подсохшем сене
И лютиком уже не назову.
Еще звучишь, как эхо в тишине,
Последними сигналами в помехах…
Но расстоянье между мной и эхом
Становится прозрачней и длинней.
Тебя все меньше… скоро навсегда
Исчезнешь под сугробом охлажденья…
И я чудесным назову мгновенье,
Когда весною чистая вода,
Без прошлогодней примеси тебя,
Закапает… оттает… разольется
По прихоти апреля – чудотворца,
Не помня ни о чем и не скорбя…

***
«Пусть  небо  надвое  расколется»,
Пусть  разойдутся  берега.
Не  верю  я  тому, кто  молится
Одновременно  двум  богам.
Кто  карту  выбрав, извиняется
И  руку  тянет  за  второй,
Кто, словно  ходики, качается
Между  реалью  и  игрой.
Не  верю, если  перемешаны
Слова  правдивые  и  ложь.
И  что  любить  возможно  женщину,
Когда  другую  в  ЗАГС  ведешь.
Пусть  я  останусь  в  одиночестве,
Но  постоянство – не  порок.
Как  не  меняю  имя — отчество,
Так  не  приму  двойной  мирок.

***
«Я  впишу  серебряную  нить… в  алый  цвет  заката…»
… Мне  сегодня  некого  винить… за  свои  утраты.
Мне  сегодня  не’кому  сказать… попросить  прощенья.
На  скатёрке  самовар  пузат… стынут  угощенья…
Тучи — подвесные  потолки… как  давно  немыты.
Я  смотрю  сквозь  стеклышко  тоски… через  призму  быта
в  черновик, исписанный  строкой… \жёлтые  чернила\…
выдыхаю  призрачный  покой… глупо, через  силу.
Ничего  уже  не  изменить… вывожу  стократно:
«Я  вшиваю  солнечную  нить… маскирую  пятна»

***
«Ты  узнаешь  мой  голос  в  других  голосах»
В  птичьем  пении  перед  рассветом,
В  шуме  ветра, в  кукушке  на  старых  часах.
Ненавязчиво  и  незаметно —
Всюду — я… Ты  прислушайся  к  песне  дождя…
Я  не  плачу… и  ты  улыбайся.
Каждый  раз  от  меня  навсегда  уходя –
Возвращайся.
Сердце  выжжено  болью  невзгод  и  разлук,
Но  пока  еще  теплятся  у’гли,
Откликайся  на  тихий, доверчивый  стук
Через  сотни  морей  и  республик.
Я  иду  за  тобой   каждым  всхлипом  души,
Каждой  мысленной  буквой  и  строчкой.
Сдавит  горло  тоска – «Приезжай…» – напиши
И  отправь  телеграммою  срочной.
Только  не  замерзай… только  не  отрекись,
Продолжая  любить  и  не  верить…
Кто  не  тянется  вверх — опускаешься  вниз
До  последней  ступеньки  потери.
Помоги  нам, Судьба, если  голос  мой  слаб,
Если  он  меня  больше  не  слышит…
И  почтового  голубя, словно  посла,
Отпусти  из-под  крыши…

***
«Любовь  неподвластна  прогнозам  погоды»
Вчера  передали  большой  снегопад…
И  мечется  ветер, строптив… неугодлив,
И  смазан  рассвет, и  расплывчат  закат.
А  мы, вопреки, на  свидание  мчимся…
Какая  нам  разница, что  в  декабре
Метет  и  морозит… и  воет  волчицей
Бездомная  вьюга, и  нет  фонарей?
… И меряем  снег  на  тропе  внедорожной,
Не  падаем  навзничь, ступая  на  лед…
От  голоса  сердца  сбежать  невозможно,
Когда  он  любимых  на  встречу  зовет.

В кавычках — заданные строки
«Ещё ночь над землёй тяготеет»,
Не погас мой доверенный – бра…
Я слагаю стихи, как умею,
До утра…
Каллиграфией не увлекаюсь,
Выводить не хочу вензеля…
Каждой строчкой люблю или каюсь…
На полях
Оставляю заметки и сноски,
Забывая указывать год…
Белый лист не потерпит притворства –
Зачеркнёт…
Много разного…  не успеваю
Трансформировать мысли в слова…
А в окно загляделся фонарик,
Как сова…
Устаю говорить… розовеет
Горизонт… и пора отдохнуть…
Важно знать, что словам моим верит
Кто-нибудь…

***
«Ещё ночь над землей тяготеет»,
Как грехи над моею душой…
Неуютно в холодной постели,
Тесно в комнате, слишком большой…
Донимают недобрые вести,
Заждались неотложкой дела…
А под блузкою мается крестик,
Кличут в звоннице колокола…
За окном надрывается ветер,
Где-то стонет отчаянно выпь…
… Я в квартире одна, как на свете…
В пору,словно дворняге,скулить…
Время скорое… время не терпит
Промедлений… не жалует квот…
Запоздалое слово в конверте
Ничего не вернет… не спасет…
*
Я к заутрене – словно на исповедь…
«Ты прости» – как одна из молитв…
Помоги ему,Господи,выстоять
Там,где я не сумела простить…

***
«Греет кровь мою лёгкий мороз»,
Зарумянилось небо рассветом…
Я не верю народным приметам,
Коль обещанное не сбылось…
Белоснежна земля, словно лист,
Раскатало дорогу, как скалкой…
Не хожу к вещунам и гадалкам,
Если сердце о ком-то болит.
Уплыву по воде ледяной,
Прочь от горечи или печали…
Узнаю по платочку причалы,
Если машет им кто-то родной.
Вот и жизнь моя, словно зима,
Пополам и метелей, и солнца…
Верю тем, кто со мной остается,
Даже если уйду я сама…

В кавычках — заданные строки
«Понапрасну лишь дыханье грею»
у чужих костров и костерков…
Так хотелось видеть панацею
в каждой искре не моих стихов,
в каждом «мы» себя найти авансом —
отозваться, выдвинув анонс…
— Как вы примитивны, доктор Ватсон!
— Как вы дедуктивны, мистер Холмс…
До обиды всё элементарно:
ищут одинокие глаза,
как по Ною, подходящей пары,
там, где кто-то теплое сказал…
где улыбка вечером, как месяц,
по утрам ланиты, как заря…
где восходит солнцем слово «вместе»,
даже если вслух не говорят…
Но плацебо вовсе не лекарство…
и в глазах по-прежнему вопрос:
— Что же будет дальше, доктор Ватсон?
— Ничего не будет, мистер Холмс…

«Все меньше адресатов, где я могу остаться»,
остановиться на ночь… на месяц… на года…
Пролетка едет мимо, не узнавая станций,
и выставили стражу к воротам города…
Ломиться в жизнь чужую и бить котомкой стекла —
не позволяет гордость… но ИХ она простит…
Бездомная, чужая… замерзла и промокла,
но не пойдет на паперть о милости просить.
В потрепанной тужурке… на самом дне кармана,
каким-то чудом выжил и не размыт клочок:
«Мы ждем тебя…» — сказала измятая бумага…
и радость засветилась, как ночью светлячок.
И защемило сердце… и подкосились ноги,
И слезы навернулись… и изменилось всё…
… У каждого в запасе должна быть та дорога,
куда тебя извозчик без адреса везет.

***
«Дрожит огонь в сиянии зеркал…»
Рождественская ночь – пора гаданий…
И уголок дверного косяка
Уходит двусторонними рядами,
Отображаясь, словно коридор,
В такую глубину стеклянной бездны,
Что, кажется, не явится никто
На зов… и ожиданье бесполезно.
В глазах от напряжения рябит…
Гирлянды свеч, как фонари аллеи…
… Пожалуйста, иди… иди смелее —
«Нам есть о чем с тобой поговорить».

***
«Дрожит огонь в сиянии зеркал».
Мои молитвы кружат мотыльками…
Прозрачна грань стеклянная… тонка
Перегородка в область зазеркалья.
Слова продрогли… тянутся к теплу…
Прости меня… прости… Но тишиною
Скользят по безразличному стеклу,
Ничьей не отражаются виною.
… Свеча неумолимо догорит,
И темнота окутает, как саван…
Притихнут   мотыльки моих молитв,
А я о самом главном не сказала…
Какою тонкой между нами нить
Была вначале… как прочна — в итоге!
… Входи, любимый мой… устал с дороги?
«Нам есть о чем с тобой поговорить».

***
«Дрожит огонь в сиянии зеркал…»
Как никогда, ты весел и беспечен —
Включаешь блюз и зажигаешь свечи…
И капля воска падает в бокал.
Как сладок сон!  По комнате плывет
Коньячный аромат  и терпкий запах
Моих духов… Но музыка внезапно
Прервется незначительностью нот
Перед желаньем в тишине побыть…
В сиянии любимых глаз находим
Два огонька,  как в зеркале напротив…
«Нам есть о чем с тобой поговорить».

***
«Дрожит огонь в сиянии зеркал…»
Волшебна ночь у старого камина…
Возьму стихи Цветаевой Марины,
Как бабушкину брошь из узелка…
Реликвиям моим не страшен плен
Ни пыльных полок, ни убогой ткани…
Слова, как и жемчужины, веками
Хранятся памятью, душою… в рамках стен…
Шуршание зачитанных страниц
Волнует, как Маринино присутствие…
Я разделяю  горести и грусть её…
Сидим вдвоем, как будто обняли’сь…
О, зеркало, моя ль в тебе печаль
На фитильке смятеньем оживает?..
Марина, настоящая, живая
Касается дыханием плеча…
… Пока огнями ночь не догорит,
Я буду слушать, спорить, соглашаться,
Я благодарна выпавшему шансу…
… «Нам есть с тобой о чем поговорить»…

В кавычках — заданная строка
«Пусть чья-нибудь весна
меня к тебе ревнует»

ей не дано узнать,
как выгорали зори…
неторопливый дождь
кленовый лист целует
так горячо, что дрожь
в прожилковом узоре…
Не выпустишь руки…
браслет из облепихи
заиндевеет в миг
под предстоящим снегом…
отводишь ветра шум
и листопадный вихрь,
закрыв от сквозняков
запястье с оберегом…
Осеннюю печать
мою, назвав своею,
«когда на два плеча –
сказал — то легче вдвое»…
… и маковки церквей
к закату заалели,
как грудки снегирей…
как маки в летнем поле…
Пред богом и людьми
не совестно — венчались
от холода за миг…
боялись, будет поздно…
Закончилась весна…
а наша быль – в начале…
и колокол по нам
отложит звон на после.
Притихли… дорожим…
теплом давно не юным…
тем больше… что прожив
полжизни друг без друга,
тем трепетней…  что вдруг
полмига не долюбим,
когда завяжет круг
узлом последним вьюга…

***
«Пусть чья-нибудь весна
меня к тебе ревнует»

и тополиный пух
со снегом несравним…
От мягких пелерин
уходишь в ледяную
страну моих невзгод,
не потакая им…
Какая небеда
бедою обернется,
когда ты избежишь
удела пенелоп?..
Весенний ручеёк
играет и смеётся,
а зимнее тепло
зарыто под сугроб…
Чем глубже, тем всегда
стабильнее, надежней…
Чем дальше от огня,
тем равномерней жар…
Теряя святость уз,
с другими их найдешь ли?
… Ты отдаешь тепло,
снежок в руке зажав…
и катится слеза
доверия по пальцам,
впитавшись, привыкает
к уютной новизне…
… так непривычно льду
ладоням подчиняться,
когда ты дышишь внутрь
холодного… извне…

«По лабиринтам осени блуждая…»
Не знаю выхода… не помню, где вошла…
О, тишина… покорная… святая…
Я столько сентябрей тебя ждала!
Шуршанье листьев — музыку покоя —
По нотам, как гербарий, соберу…
Походный плащ сезонного покроя
Пришелся в пору, словно ко двору.
Летите, журавли… я не прощаюсь.
Прощаний не приемлю… не люблю…
В колодец, длинношеий, словно аист,
Живую воду про’житого лью.
Ни встреч, ни ожиданий… Эта осень
Безмолвие мое застопорит…
Шуршанье листьев так многоголосно…
И так надежно сложен лабиринт.

Идешь дорогой лета… иван –чай…
Фиалки… – словно ткани на прилавке.
Как лоскут — бабочки… и осы, как булавки…
И воздух ароматен, величав…
Идешь… из ветра — шлейф… лучи – венком…
Так неуместно что-либо выкраивать
Из целостного… как из сада раева —
Оно твое… родное… целиком…
Не важно, час который… день какой…
В душе односезонно время года,
Одноименно и безпереходно…
Цвета любимых тканей — под рукой…
Любуйся перемеривай…А я
Несносная… строптивая… чужая
«По лабиринтам осени блуждая…»
забыла путь в весенние края.

Дыханье ночи трепетно… волнующе…
Ассоциации

Ласкает море сонною водой…
И так некстати говорить о будущем
Сейчас, когда вокруг такой покой.
Едва шелками прикасаясь к палубе,
С тобою в вальсе медленно плывём…
Душою до звезды поднявшись, падаем
В волшебное безмолвие вдвоём…
Дыши со мною в такт… дыши таинственно,
Под взглядами застенчивой луны…
Растянется на вечность миг до пристани,
Где наши чувства музыке равны.

***
Ноты плывут, словно лунная рябь по воде,
Светлой полоской в лазури безоблачной ночи.
Звуку стороннему их высоты не задеть —
Так безупречна мелодия, так непорочна…
Так переливна, как в солнечный день бирюза…
Ты – это я… это – мы… это – танец свиданий.
Сколько молчанием можем друг другу сказать!
Платье, как море, волнуется шелковой тканью…
Только не выпусти маленьких рук из своих,
Только последнее па задержи до бессрочья.
Нет несвободы в свободном движеньи двоих…
Нет ничего доверительней музыки ночи.

«Пока в серебряной прохладе дня»
Снежинок хороводное круженье,
Присяду у камина… Неужели
Зима способна теплое отнять?
Способна иней в локоны вплести,
Слова сгрести в ненужные сугробы?
Искусственному жемчугу подобен,
Как нынче снег бессовестно блестит!
Красиво, безусловно, но мороз,
Смирение принявший за бессилье,
Друзей моих стирает пофамильно,
Кто в дом хотя бы свечку не принес.
И как ему, бездушному, понять:
Не индевеет память, словно волос.
Согреет взгляд, дыхание и голос
Любивших в дни весенние меня.

***
«Пока в серебряной прохладе дня»
Не растворится утренняя свежесть,
Ты будешь улыбаться для меня,
И я твоей улыбкою утешусь,
Забыв, что через несколько часов,
На фоне многошумья городского,
Сотрётся эхо наших голосов…
… И я молиться стану снова… снова…
Смиренная… с покрытой головой,
Смешавшись с прихожанами в часовни,
О том, чтобы прочесть, придя домой
«Дождись… я скоро буду…» в телефоне…
… Ночами у раскрытого окна,
Бессонницей непрошенною маясь,
Стою и понимаю, что одна
В пустые стекла глупо улыбаюсь…

«В моей душе твое тепло возникло в глубине…»
Не говори ненужных слов, кружащих мотыльками…
… Какая чистая река… и камушкам на дне
Переливаться и сверкать… под нашими ногами..
Пусть будет так, как хочешь ты… возьми мои ладони…
Переливаньем теплоты, как крови, закрепи
Родство измаявшихся душ… уставшее, седое…
… К твоим вискам щекой прижмусь… единственный, поспи…

«Язык любви всегда немного странен…»
Мы говорим на разных языках.
Когда ты злишься, называешь «дрянью»
меня, которую в возвышенных стихах
любимой величаешь… или ревность,
как дятел расклюет твои виски,
я становлюсь гулящей или стервой,
весь белый свет не видывал каких…
.. Не надо, милый, – обниму… утешу
есть ты и я, а кроме – никого
… Я слишком грешен, и почти безгрешен —
ответишь… покачаешь головой…
Я знаю… и люблю тебя за это…
и больно мне, что неизбежен гнев,
когда ажурно одеваюсь летом,
накидкою прикрыться не успев…
или фотограф юркий и успешный
на мне случайно остановит кадр…
…Ты говорила, знаешь, что я грешен?!
… Да, мой хороший, ты — почти дикарь…
Родившуюся бурю устаканим…
Ты только вечно рядышком живи.
… Язык любви всегда немного странен,
но, главное, что он — язык любви…

Прощальный ропот журавлиный
Услышать и не удержать…
«На горьких ягодах калины»
Крупинки инея лежат…
Как шестеренки безотказны!
Как вечен механизм часов
У времени!.. Какою разной
Бывает мера у весов…
Я не хочу прощаться, птицы.
Не важно, что не насовсем…
Какая надобность мириться
С такою точностью систем?
Потерю взвешу – небольшая…
Вернее, временна — «прощай»…
Я уравнений не решаю,
чтоб формулы не защищать.
Мне просто очень надо сдвинуть,
пусть в воображении своем,
прощальный ропот журавлиный…
… Вернуть тебя в осенний дом…

Еще мороз не тронул сад,
Но листья сгреб в охапку ветер.
Калины кисточки висят —
Флажком маячат эстафетным…
Тебе ее ли перенять,
Пока не подсластил декабрь?
Мне как всегда не хватит дня,
Тогда когда тебе – декады.
Пора… мы выстудили дом.
Я ухожу, ты – остаешься.
Надень пальто…
— А что потом?
Потом ты больше не вернешься…
… Слова шершавы, как наждак,
Ответом на вопрос невинный.
Слеза росой сверкнула, как
«На горьких ягодах калины…»

Справляет осень октябрины.
И повод вот он — теплый день…
«На горьких ягодах калины»
Сорочьей ярмарке гудень…
Грозит колючкой облепиха,
Ревниво спрятала янтарь
За листья, цвета малахита…
Над нею боязно летать…
Рябина терпка… птицы водят
Вокруг калины хоровод…
Но праздник кончится сегодня —
Прозрачным инеем сойдет.
… Стемнело… высветила полночь,
Как только месяц выгнул бровь,
В саду калиновую горечь —
Судьбу, исклеванную в кровь

«Прости меня за смелость рук»…
За дерзкий взгляд, в котором осень
Свою последнюю игру
За скобки правила выносит.
Листва без страха и стыда
По лоскуточку отрывает…
Как безупречна нагота
В своей прощальной пасторали!
И мне уже не жалко слов,
На ветер брошенных в смятеньи,
Когда ты выслушать готов
… И ускользнуть пугливой тенью.

***

» И отразившись в зеркале кривом»…
Пойму, что все не однозначно в мире.
Не важно, под каким смотреть углом,
В узоры альмагамного бессилия.
Та, что кривила рот в улыбке – я,
Когда ирония сдавила горло смеху.
На шаг смещусь – двоится по краям
Мое отображение в помехах.
Заглядывая зеркалу в глаза,
Покажется, что мы совсем иначе
Смеёмся, негодуем или плачем,
Чем зеркало готово показать.
Пеняй ли на него иль не пеняй,
Когда во всём найдешь кривые рожи.
И суть не уничтожишь, поменяв
Трюмо в изломах жизненных прихожих.
Разносторонне всё вокруг и вся.
На равный взгляд – в оценке — расхожденья.
Прямолинейно оценить нельзя
То, что всегда нуждается в сравненьи.

Акростихи

Стихи в АКРО — ключе «СЕБЯ ОТДАМ Я БЕЗ ОСТАТКА»

Случайные встречи… почти ни о чем разговор…
Еще — ни смущения, ни откровенного взгляда…
Бумаги еще не коснулся пленительный вздор…
… Январь… Карнавальная ночь и на елке гирлянды…
Он в маске шута королевы, я – маленький принц.
Трещали петарды… крутилась метель серпантином.
Давно бы пора по домам… только руки сплелись,
А снег заметал конфетти, очищая пути нам…
Мой маленький принц – поклонился изысканно шут —
Я вам предлагаю… возьмите и сердце, и руку…
Банально… смешно… только именно с этой минутки
Едва ли заметили бега дальнейших минут…
Забыла о том, что жила без него… как жила?..
Останься – просила, когда уходил ненадолго.
Стихами бумага светилась, как тысячью ламп —
Так был он мне близок… и так был пронзительно дорог.
А долгие зимы имеют привычку сходить
Трезвоня ручьями… Сосульки упали с карниза,
Когда надоело шуту беспрерывно шутить,
А маленьким быть надоело усталому принцу…

***
Судили люди – бабий склочный хор —
Его… её… в одном котле варили.
Бросали косо взгляды,  как топор…
Язвили… словно сами не любили.
Отверженные богом и толпой,
Тоннель безлюдный выбрали дорогой.
Дрожали под опавшею листвой.
Апрель… и до тепла совсем немного…
Могли бы непогод не замечать,
Янтарным солнцем жить и восхищаться…
Бывало, разойдутся сгоряча
Едва – но снова к место встречи мчатся.
Злословие чужое, как змея…
Остерегались… вынимали жало…
Страдали… Но у каждого семья
Таких же непогод не избежала…
Ату их! – за спиною… исподволь…
Так правильно, пожалуй… но скажите,
Куда девать внезапную любовь?
А без неё, внезапной,  как прожить им?..

***
Сверчок всю ночь за печкой напевал,
Еловой дух стелился по избушке,
Будили птицы утром… а кукушке
Я ни на грош не верила… Дрова
Огонь лизал, как с головы до пят.
Такая тишь! — Тут царство Берендея.
Далёкий путь – твоею был идеей,
Алтай, Сибирь – куда глаза глядят.
Мне все равно… мне главное – вдвоем…
Я, словно нитка — за своим клубочком,
Березовый листок, рожденный почкой…
… Единственный, безумие моё,
Зови меня в любое далеко,
Оно меня нисколько не пугает.
Страшнее, если встретится другая —
Тузом червонным выпадет на кон…
А мне придется тихо исчезать…
Так тихо, чтобы болью не коснуться,
Когда ты вдруг захочешь оглянуться…
… Алтай, Сибирь – куда глаза глядят…

***
Спешите любить… доверяйте… не бойтесь подвоха.
Ему не бывать, если искренни ваши сердца.
Болея взаимно, мы лечимся взглядом и вздохом…
Я вовсе не стану, что сила в любви, отрицать.
… Однажды его повстречав, закружилась планета…
Творила, летала… всё спорилось в мыслях, делах…
Деревья аллеями строились перед рассветом,
Анютины глазки, как наши следы, на полях
Могли оставаться цветущими долго — не сглазят…
… Я Вас полюбила, а Вы полюбили меня…
Без всякой причины… без повода… лишь по приказу
Его\ безусловно\ Величества — бога Огня.
Задует его ли когда-нибудь взбалмошный ветер —
Об этом не хочется… Главное — здесь и сейчас
С единственным, самым хорошем и нежным на свете
Тихонько сидеть и касаться родного плеча.
А как же иначе?.. Вы тоже, как я, молчаливы…
Такие же в сердце слова для меня сохранив,
Касаетесь рук… И не знаю болезни счастливей…
… А что будет завтра — не думаем, не говорим…

***
Сто дней прошло… сто вёсен… сто веков…
Есть сто причин со счета сбиться… знаешь,
Беда не в том, что не живёшь, когда теряешь —
Я подхватила вирус мотыльков…
Однажды выпорхнув в цветочные миры —
Такие солнечные, песенные — веришь
Дневной погоде и пьянеешь от жары,
А до ночной поры — большая вечность…
Мне о тебе хотелось говорить,
Я для тебя хотела быть красивой…
Бежала строчка по листу курсивом —
Её, как время, было не остановить…
Заветные слова, что так ждала,
Оплыли под свечей… застыли воском…
Сгорел фитиль и мотыльку непросто
Туда лететь, где пепел без тепла…
А я над светом возлюбив полет,
Теряла в темноте ориентиры…
Кружилась, как в потустороннем мире,
Алкала пламени, которое сожжет…

Акро-ключ «Не будет поздно никогда»

Наскоро, как на бегу… делал художник наброски.
Ехал на старой повозке…  по городам колесил…
Был он неряшлив и худ… слишком высокого роста…
Узкий этюдник отцовский… всюду с собою возил.
Дни и дороги смешав… словно гуашь на палитре,
Ехал, забыв про усталость… и рисовал… рисовал…
Так наполнялась душа… так открывались орбиты
Папиных прежних чудачеств… как он их сам называл.
Около ветхих домов…  чуть замедляя движенье,
Запоминая в деталях… каждый изгиб старины,
Делал первичный мазок… в будущем изображеньи…
Низкие крыши и ставни…  в общих чертах не нужны.
Отдых и тихий покой…  мастер оставил на старость…
Не было времени прежде… были другие дела…
И до картин — далеко… только наброски верстались,
Краски ложились прилежно…  лошадь  послушной была.
Он не мечтал о деньгах… славой всемирной не грезил,
Главное понял однажды… тянется к кисти рука…
Даже не предполагал… что после дальней поездки,
Ахнет увидевший каждый… чудо живого мазка.

***

На беду ли, на радость, на память ли долгую
Ежедневно, листая былого альбом,
Берегу отголоски, обидой не трогая
Уходящее время сезона «любовь»…
До мельчайших деталей, до слова последнего
Ежечасно — водой родниковою пью…
Терпеливо коплю запоздалые сведенья
Про тебя, и про наше с тобой De Ja Vu…
Однозначного не нахожу объяснения,
Задыхаюсь, когда не умею понять,
Для чего мне чужое оспаривать мнение —
Научившейся верить тебе?.. Принимать
Откровения, словно последнюю исповедь,
Никому непонятные фразы, слова…
И кому, как не мне, доверяются прииски —
Кропотливо  из  кучи  песка  отмывать
Одиночные капельки чистого золота…
… Говори… говори… пустота – та же смерть…
… Для тебя приготовлена новая комната,
А позвать… обещаю однажды посметь…

Поезд спешит к тебе

Полка – верхняя… чай в стакане…
Однотонны штрихи за окном.
Ехать долго… Без колебаний
Заказала билет и потом,
До сумы чемодан уменьшив,
Собралась налегке, спеша…
Поняла, бесполезны вещи,
Если рвется из них душа.
Шоколада кусаю дольку…
… Интересно, в какой стране
Ты осядешь… и сколько… сколько
Колесить за тобою мне?
Тамбур узок… курю… вздыхаю…
Есть не хочется, как и спать.
Без тебя замереть дыханью…
Ехать… чтобы тобой дышать…

***

Прощания — как повод новым встречам…
Однажды ты простился навсегда.
Едва ли время эту боль залечит —
Зеленкою замажет… Города
Далекие за окнами мелькают,
Стучат колеса, словно пульс в висках…
Прощение разлуку исключает…
Ещё уметь бы слово отыскать…
Шепнуть, как птицу выпустить из клети…
И боль отпустит… Ты меня позвал…
Тревожно торопил: «скорее!» ветер,
Когда летел со мною на вокзал…
Три года, словно вечность… Эти годы
Едва жила, едва могла дышать…
Бежит душа на встречу, как вагоны —
Её теперь ничем не удержать.

На строчки «МЕЛОДИЯ ОСЕНИ»

1.
— Мне холодно… закрой балкон.
— Ему еще и холодно!
Лежит без дела день деньской!
Одень носки пуховые.
— Да не кричи… и так сквозит
Из всех щелей по комнатам.
— Я отогрею, паразит! —
Огрею чем ни попадя.
Сначала вытряси палас,
Еду свари для Феликса,
Надрай полы и унитаз —
И сразу разогреешься.

2.
Мелодия осени
Еле слышна…
Листвою разбросанной
Около
Домов приунывших
Играет она
Янтарными бликами…
… Окнами
Случайные судьбы сойдутся и взгляд,
Едва уловимый, за шторами
Нашепчет слова… подберет звукоряд
И станет мелодии – поровну…

3.
Мы долго, очень долго будем рядом.
Еще рассвет красноречиво розов,
Листва волнует золотою прядью,
Оранжевую нить вплетает в ко’су.
Доверчиво, как будто шепотком,
Играет ветер партию начала.
Я никогда не знала, как легко
Отталкиваться  лодкой от причала.
Синеет даль… плыви… плыви… плыви…
Единственный, какое это счастье —
Не говорить с тобою о любви
И только ей одною причащаться…

4.
Мосты построить, те, что сожжены,
Единолично… так, на всякий случай —
Легко… когда один,  мосты — живучи…
Однако  для чего они нужны?
… Двоим идти вдоль речки берегами
И каждым взглядом, словно по досо’чке,
«Я» продвигаться к  «ты»… и в точке
Одной, последней — «МЫ» — сойтись шагами…
Сгорят мосты потом ли, не сгорят —
Едва ли в этот миг на ум приходит…
Но, если любим, разве мы уходим?..
И горько, если поджигаем зря…

«У МУДРОСТИ МОЁ ЛИЦО»

1.
Утро серебрится росами на травах,
Маленькая лодка ждет на берегу.
Уплывем с тобою в сказочные страны…
Далеко – далёко, где не слышен гул
Разговоров, скрипов,  шорохов, сигналов,
От которых утром вздрогнет тишина.
Солнышко на скрипке ветру подыграет
Там, где приласкает лодочку волна.
Искры, словно жемчуг… изумрудна тина.
Мы причалим… выйдем… и цветочный рай
Отворит ворота – заходите с миром! —
Ёжик не колючий… и пчела добра.
Лепестки азалий выстелют поляну,
Ирисы пыльцою соберутся в мед…
… Целый день мечтаю… Только утром встану,
Окна приоткрою — там никто не ждет…

2.
Усталость с болью — в унисон…
Мой голос молчаливый…
Улыбка — если Мендельсон,
Досада – если ливень
Разрушит вдоль и поперек
Остов былого брака…
Слова сотрутся в порошок…
Так есть ли смысл плакать?
И я скажу сама себе:
Молчи — пока не горе!
Одну слезинку в море бед
Ёще не видит море…
Лишений много предстоит
И, значит, обретений.
Цени, что есть… не будь на вид
Опустошенной тенью.

Акростихи, написанные не по правилам акрописания
Водосток

Воистину, кто может — тот не хочет.
Одна стоячая вода увязла в тине,
Другая — каплями валун столетний точит,
Отверстие сверлит посередине.
Судить не мне… не мне хвалить ли, хаять
Тех, кто судьбу безвременно итожит…
Однажды я сама скажу, вздыхая:
Как жаль, что тот, кто хочет — тот не может…

Весенняя распутица… вокруг
Обилье вод… ручейные потоки…
Давай с тобою пройдемся, милый друг,
Околицей… без любопытных окон?
Смотри, на вербе почки, как пушок,
Топорщатся… торопятся согреться…
О, как с тобою рядом хорошо!
Как бьется сердце…

Выйду в полюшко… Утро раннее…
Обниму траву… Здравствуй, вербушка!
Девясилу я низко кланяюсь:
Одолей мои боли – бе’душки.
Соберу росу и венок сплету…
Тут целебница и отдушина.
… Одиноко мне – говорить иду…
Хорошо, когда поле слушает.

Вот и все — премьера состоялась…
Опустился занавес… Софиты
Долго не гасили… извинялись,
Оставляя зрителю, как титры,
Слово заключительное… Браво! —
Тишину рвануло словно залпом…
… Отшумело… отгремело… Лавры
Критики всегда оспорят завтра.

В осени поздней, в её увядающем зареве
Остроконечны, безлиственны ветки… И в ней
Даже румянец бледнее, родившийся заново.
Облако прячется в серые шубки теней
Сгорбленных туч… Не просветится желтая ниточка —
Тонким лучом… Отчего я не выпрошу зонт?
Осень моя… в старом платьице сделаю выточки —
Как и тебе, мне велик уходящий  сезон.

Вышел… заскрипели половицы
Окна помутились… взвыл засов…
Дрогнул лунный свет и отключился.
Отлегло на сердце… вот и всё…
Стоило ли так неосторожно,
Так легко прохожего впускать?
Он ничто во мне не растревожил,
Кроме как желание поспать.

Видно, так тому и быть…
Одиночество не лечит…
Долго мне тебя любить,
Очень долго ставить свечи —
Спать при них и ожидать
Твоего непоявленья…
Откликаться в трубку «да?»,
Клясть чужие извиненья…

Румяна

Рассвет… начало утренней симфонии.
Ультрамарин смычок бордовый тронул.
Моих неугомонных лет на склоне ли
Яснее и понятнее настрои
Небесного, как божьего, оркестра?..
… А Вы смутили музыкой, Маэстро…

***
Ревную… пылают щеки…
Унять не умею огонь…
Мне с милым сводить бы счеты —
Я скрабом счищаю боль.
Надменная бледность, без капли румянца…
… А он и не думал в другую влюбляться…

***
Радость моя, просыпайся, настало
Утро… смотри, как рассвет величав,
Многозначителен… времени мало…
Яркое солнце накажет лучам
Начисто розовый глянец смывать.
Ангел мой, это нельзя прозевать!

***
Русалка запуталась в тине.
Уста пузырили слова:
«Морскую темницу покину,
Янтарную цепь разорвав».
Никак чешуе бирюзовой не сняться,
А ей не ходить с человечьим румянцем.

***
Розовощеко яблочко в саду.
Умыто росами… обсушено ветрами.
Монисто листово’е, как во мрамор —
Я видела — его запаковало.
Но сочный плод отведать не пойду,
Адамово не поддержу начало…

***
Рано-рано утром встала,
Умывать лицо не стала.
Макияж не нужен мне,
Я и без него вполне
Нравлюсь милому лет триста.
А румяниться – нет смысла…

***
Русские женщины духом высо’ки.
\Ушлым туземцам куда там до них!\
Мажут ланиты малиновым соком,
Ясные очи влекут, как магнит.
Нет, не пристало раскраской искусственной
Аналогировать маски и чувства им…

***
Редко пользуюсь косметикой.
У меня помад не водится.
Мази в розовых пакетиках
Я подругам раздарила.
Наряжусь и стану модницей,
А влюблюсь – и так красива.

***
Радуюсь каждому дню,
Утру стыдливо – румяному,
Маленьким птичкам на яблоне,
Яблокам, что расклюют
Начисто птахи за лето —
Ангелы первых рассветов…

***
Речам твоим красивым, как сказание —
Улыбка молчаливая моя.
Молчанью в тон – лицо мое румяное.
Я смущена… и безоружна я…
Не знаю, есть богаче ли приданное
Алеющих ланит в момент признания?..

***
Рождение зори,  как жданного ребенка,
Унять и попросить отсрочки невозможно.
Молитвами она в мой мир усталый вхожа…
Я верю ей… я ей желаю долго
Не гаснуть, распадаясь в падежи…
А как мне без неё, румяной, жить?

Листопад

Лимонною долькой светилась луна.
Искрились, как бусинки, звезды.
Сентябрь прощался… и выдалась нам
Тревожною первая осень.
Опавшие листья, как раны болят…
Припарки от лунного света
Ажурны… но дрожь не способны унять…
… Дай бог пережить нам и это…

***
Легкомысленный ветер с листвою играл:
Извивался, подбрасывал вверх и ловил,
Сыпал в разные стороны и собирал —
Так безумствовал он… так он осень любил!
Озорной шалунишка, оставь им покой,
Постепенно расходятся ваши пути…
… Ах, как трепетно он их погладил рукой:
До свидания, милые… И загрустил.

***
Латает осень грязные прорехи
Изорванной дождями всей земли.
Стежки зигзаговидные в пыли,
Топорщится листва облезлым мехом…
Оранжевые, желтые, бордо —
Палас октябрь выстелил на славу.
А в том, что полинял – виновен дождь
Должно быть, проверял его на слабость.

ГРУША
Ночной морозец погубил цветы,
Доверчиво распахнутые грушей.
Ты приложи к стволу ладонь, послушай,
Как тихо стонет боль от пустоты.

А ДЕНЬ ПРОХОДИТ…
А день приходит снова и нелепо,
Чтоб не понять и не принять меня.
И только для того, чтоб сделать слепок
С ключей сегодняшних для завтрашнего дня.

СЛЕПОЙ
Слепой добрался до Святой обители.
За толстою стеною во дворе,
Ему вручали кубок победителя.
…Но позабыли о поводыре.

НЕ ПОКЛОНЮСЬ
Пусть не оставит ветер даже листика
На дереве души моей и нервов!
Но ни за что не поклонюсь завистнику
И шляпу не сниму пред лицемером.

ПАУТИНА ФАЛЬШИ
За полоской света — пустота.
Указатель сбит со словом «дальше»…
Золото осеннего листа
Оплетает паутина фальши…

ЧТО ПОЧЕМ?
Как ценятся на рынке отношения?
Кого уволили?
А кто — на повышение?
Почем условность?
На каких она условиях?
Равна ли многословность
Пустословию?
Уместно ли обиды, унижения
Класть на прилавок
Для продаж и обозрения?
А где у вас доверчивость и искренность?
Не завезли?
Боитесь, что зависнет здесь?

КОЛОДЕЦ
Хочу напиться не из мутной лужи
Непониманья, мелочности, лжи.
Хочу прохлады чистой, чтобы жить.
Да вот колодец оказался глубже,
Чем я могла себе предположить.

УСТАЛОСТЬ
Безвольно повисла усталость,
Как покрывало бесхозное.
Много кнутов ли осталось?
Все ли пряники розданы?

ПЕРЕЖИТЬ…
Пережить… переждать нерифмованный иней студёного вечера…
зародившийся крик опрокинутый передышать…
и уже на краю безысходности… самого первого встречного,
возвращаясь в себя, от последнего шага сдержать…

Я ПОДСЛУШАЛА ДОЖДЬ
Я подслушала дождь –
он как будто торопится выплеснуться
переполненной тучей отчаянья
в слякоть дороги.
Я подслушала дождь –
он как будто пытается высказаться,
что такой же, как я, неприкаянный
и одинокий…
2006г.

СОЛНЫШКО
Здравствуй, Солнышко! Ночь уходит…
Золотое не расплескалось…
Ты прости, что засомневалась
В неизбежном твоем восходе.

УТРО
Росинки, как капельки ртути,
Скатились с ладони листа.
Повисло, тарелкою студня,
Глаза не продравшее утро.
И солнышко из перламутра
К себе позвала высота.
2006г.

АПЕЛЬСИНОВЫЕ ДОЛЬКИ
Апельсиновыми дольками
На часы распалась ночь.
А последней, самой горькою,
Угостить рассвет пришлось.

МЕЛОДИЯ
Тихо приходит на цыпочках вечера
В гавань забытую музыка светлая.
Слушаю сердцем легко и доверчиво…
Грусть моя нежная…
Даль безответная…

ТИХИЙ ВЕЧЕР
Тихий вечер. Как лёгкое пёрышко – грусть.
Время словно играет минутами –
По одной отдавая лениво… И пусть
Все мелодии снов перепутаны –
Помню каждую нотку из них наизусть…

ВПРОЧЕМ…
Вылью лимонного утра сироп
В день безучастный, бесцветный и пресный.
Спелой добавлю смородины, чтоб…
… Впрочем, тебе это не интересно…

НЕ ПРО МЕНЯ
Твой чуткий сон оберегая,
Готова стать хранителем огня.
И будешь думать, засыпая,-
«Спасибо за тепло, родная…»-
Не про меня…

МОЛЧИШЬ…
Молчишь…в глаза не смотришь…ухожу.
Отныне- без тебя…с нуля…сначала…
Скажи хоть слово!
— Что же я скажу?
Ты не услышишь,
Как не слышала, когда
Моя душа до хрипоты кричала.

ТЫ В ДУШУ?
Назад отступив на шаг,
Прицелился…
Но послушай,
На мушке моя душа!
Ты- в душу?..

УСТАНУ…
Устану жить в режиме ожидания
И разолью обиды по строке.
Забуду входы в память… Налегке
Уйду, шагами мерить расстояния
С одной душой в дырявом рюкзаке.

ПОМОЛЧИМ
Не стойте под дождем осенним вечером.
Для Вас открыта дверь, трещат дрова в печи.
И если Вам сказать сегодня нечего-
Мы просто рядом посидим и помолчим.

ТРАМВАЙ
Скоро и листья устанут шуршать.
Ждет пассажиров последний трамвай.
Двери распахнуты… Не уезжай…
Мне без тебя просто нечем дышать.

КОФЕ ОСТЫЛ…
К часу
минута
минуту
ведет,
Неторопливое
время
венчая.
Кофе остыл…
В ожидании
нот,
зАмерли
птицы…
Скучаю…

ЧАС ПРЕДРАССВЕТНЫЙ
Тихо. Безветренно. Падают спицы
ночи – вязальщицы в озеро утра.
Стынет земля под холодною пудрой
первого инея…
Сонные птицы
вздрогнули от ветерка дуновения…
Час предрассветный – тревоги рождение.

НЕ БОЛЕЙ
Не болей затяжною тоскою…
Словно реки сменили русло,
Словно ветки – вразлом, до хруста.
Разрывается плоть монолитного дня
На меня без тебя… и тебя без меня…
Не болей – я болею с тобою…

НАДЕЖДА
Из ничего,
между стеклом
и между
свободой,
пустотой
и тишиной,
На тонкой ветке
выросла
надежда
весной…

ОДИНОКИЙ САКСОФОН
Крепкий кофе с утра горчит.
Молчит…

телефон…
Неприкаянной грустью звучит
саксофон…

ДОРОГИ
Давай не будем торопиться к осени,
Рассветы холода не остудили…
И называть дороги слишком поздними,
Которые ещё не исходили…

БУДЕТ ЗАВТРА
Будет «завтра», но только не думай об этом,
Если полдень в разгаре и ночь впереди…
Если целая жизнь предстоит до рассвета…
До того… когда сердце порвется в груди.

ЛУННАЯ СТАЛЬ
Плоская лунная сталь ослепительна!
Я закрываю глаза.
Маленькой звездочке встреча с Юпитером
Грезится на небесах.

НАДЕЖДЕ ТУОМИ
Все сегодня горит,
Получается, спорится.
Надоевшая лень
Не посмела явиться.
От судьбы получила сюрприз-
Познакомиться,
Присмотреться, понравиться
И восхититься!

Я ПОДОЖДУ…
Я подожду, когда растает ночь
в ладонях предрассветного безмолвия,
надломится невспыхнувшая  молния,
заклеит утра розового скотч
на горизонте трещинки злословия…
Я подожду…

НЕ ПОКИДАЙ
Голубизна до боли, через край!
Голубизна до головокружения!
Кораблик белых грез, не покидай.
Не потерпи в моих глазах крушение.

НАУЧИЛАСЬ…
Прислонилась к плечу…обняла…не умею прощаться…
Научилась прощать и обиды не прятать в углах
тёмных комнат усталой души, уходя – возвращаться
и холодной водой не шипеть на горячих углЯх…

В ХОЛОДНОЙ ИЗБУШКЕ
В холодной избушке не топлена печь,
Чернеют внутри головешки уныло…
Ни спичек…ни дров…как лучину зажечь?
А я ведь сюда за теплом приходила…

КОДЫ
Заслоню от любопытных глаз…
Коды молчаливого согласия,
Берегите и храните нас,
Вашим добровольным соучастием.

Привези мне…
Привези мне свежесть лета —
как росинку — на ладони,
вкус черничного рассвета,
привкус мяты на губах.
Вместо всех цветов и вместо
земляники – первый донник,
чью росу целует ветер
на нескошенных лугах.

Я тебя провожаю
Когда небо стекает в рассветное утро потускневшей небрежностью ультрамарина,
и устало ссыпается звёздная пудра невесомым туманом на влажные ели,
я тебя обнимаю дыханием ранним, я тебя провожаю, целуя седины
одинокой души…и бескрайняя нежность замирает в словах: «Возвращайся скорее…»

Бесконечное соло
Бесконечное соло скупых недосказанных фраз…
бесконечная ночь…даже звёзды уже не проснутся.
вместо них пришиваю на чёрное несколько страз,
чтобы видеть глаза, если вдруг ты решишь обернуться.
… по холодному льду прошагает декабрь за час…
…заблудилась в пространстве, как руки в любимых седИнах…
…бесконечное соло скупых недосказанных фраз…
…беспросветно окошко твоё в кружевных паутинах…

Здравствуй
Неторопливым объятиям – робкое «здравствуй..»
Здравствуй… Слагается утро из букв маргариток.
Шьются наряды простые из зорьки атласной…
Не забываю… и не запираю калиток…

Беззвучен вечер…
Беззвучен вечер… вдох зажал струну…
и онемели пальцы
у той руки, что держит пяльцы,
не зная, как бы вышить тишину…

Улицы
Мы долго бродили по тёмным улицам,
одним на двоих укрываясь плащом,
Ты злился, что нет фонарей и хмурился.
Я думала: «Как мне с тобой хорошо…»

Слишком
Слишком холодно, слишком завьюжено.
Забываю листать календарь.
Слишком долгой зимою простужена,
и февраль так похож на январь.
Постучаться б в окошко, где оттепель,
но боюсь, что меня не ждала.
Рассказать бы за чашечкой кофе ей,
как живу в ожиданье тепла…

Зонт забываю
Не умею привыкнуть к дождя
заштрихованной серой вуали…
И, по – прежнему, зонт забываю,
налегке из тепла выходя…

Лети
Лети, моя птица, в мечту,
лети, набирай высоту…
Пусть небушко не опрокинется,
не выгорят звезды в пылу…
Отправить по следу стрелу,
поверь мне, рука не поднимется.

***
Не доверяй указке,
Не потакай капризам.
Жизнь и сама подсказка –
Лучшая из афоризмов.

***
Рассветы нежней и короче,
Когда просыпаешься в полдень.
Длиннее и приторней ночи,
Когда о рассветах не помним…

***
Тяжелые слова как понедельник —
все валится из рук…
дрова не разгораются в котельной,
не греется утюг…
спешишь – не успеваешь на работу —
автобус не пошел…
А до того, как обругал кого-то,
все было хорошо.

***
Ох, в тоске девица —
в пору волком выть!
— Мне ей повиниться?
или оскорбиться?
или раствориться?..
— А причем здесь Вы?

***
Рябит реклама разным разносолом,
поет певица пошлую попсу…
И реверансом рубль разрисован,
который все кому-нибудь несут.

***
Сколько горечь не носи в ломбард —
забываешь, что придется выкупать.

***
Сколько б радость не творила ералаш,
понимаешь, что в ломбард её не сдашь.

***
Чем жестче зло, тем мягче суд —
что слепят то и поднесут.

***
Бежать за авторучкой мыслью,
всегда сподручней, чем по жизни.

***
Сижу в ветровке… слово дрессирую:
гоню и приручаю… но зато
латаю надоевшую дыру им
на старом недоношенном пальто.

***
Осень – станцией конечной
выбрать не спеши,
потому что осень вечна
для живой души.

***
Рано весело поется —
Золото обманчиво.
Разлетится это солнце
Белым одуванчиком.

***
Не слушайте песенку бабью
про первое чувство, когда
луна покрывается рябью
в осеннем бокале пруда.

***
Холодный голос и озябший почерк
С июньским потепление смешать —
согреть… но долго будут кровоточить
оттаявшее слово и душа.

***
Нам – по пути — по жизни — по дрова…
Нам по теплу на каждую ладошку,
никто за просто так не отдавал.
И не клади нам палец в рот за ложку.

***
Кто в грудь стучит: я вот он весь! —
такой, как есть… И удивляет,
что лозунг этот, как протест.
… Ведь по — другому не бывает…

***
Нельзя идти правее, чем направо.
Нельзя своею правдой быть неправым.
… И если пылью обметало травы,
то это значит — ветер их принес…
с чужих дорог, пространства и лихачеств
\ когда подует, трудно не напачкать\,
но небеса нам для того и плачут,
чтоб смыть пыльцу и пыль из-под колес.

***
Тот же домик, дворик и гараж…
И бабуля в выцветшем пальто.
И бытует этот антураж
Неизменным кажется лет сто…

***
Орлы летают высоко
и попадают в зону риска
рассвирепевших облаков
и молний – стрелок закулисных.
Лети и ты… я буду здесь…
я буду, с бабочками вровень,
впадать в немилость у небес
и обходиться малой кровью.

***
Пока не выпорхнет за рамки мыслей слово
И я смогу понять издалека
Глубины и поверхности в стихах,
Они во мне живут болиголовом.

***
Вы говорите, а я не слышу…
вы повторяете — я не верю…
хлопнули дверью…
Вышибли?
Вышел!
из моего доверия…

***
Каждый усвоил, что жизнь — полосата…
только мечтается о серединке…
и чтоб не выбились локоны завтра
черной смолой из-под белой косынки…

***
Сердце, как дом без камина, продрогло —
ты к нему словом горячим прижмись…
Господи, как ему нужно не много,
чтобы лучинка и спички нашлись…

***
Чтоб уберечься от любовных тюрем,
Обходимся, как говорят банкиры, малым:
подальше пряча крупные купюры,
рассовывая мелочь по карманам.

***
— Мне тебя не хватает —
ты всё за делами,
за закрытою дверью
и за зеркалами…
хоть бы стекла помыл,
чтобы в них отражаться…
… там кончается «мы»,
где должно начинаться…

***
После утренней пробежки,
уступи пилоту путь,
понимая, что на решки
всех орлов не развернуть…

***
… и каждый раз, взлетая за строкой
своей надеждой и мечтами всеми,
нам кто-то машет издали рукой —
не проводить, а указать на землю…

***
Сломать каблук — не велика
беда… но это все же лучше,
чем щеголять на каблуках
и называться подкаблучник…

***
для птицы – простор, поднебесье…
но если покушать не дать ей —
и утка не сдвинется с места,
как будто живет под кроватью…

***
ОН – рассвет, ОНА – заря…
Я — не математик мудрый,
но ОНО выходит – утро,
если плюсом их сравнять…

***
А беспросветность  хуже рва…
за рвом — какая-нибудь крепость…
возьмешь – победа, нет – провал…
застыл в раздумье – беспросветность…

***
Есть от депрессии спасенье –
колоть и складывать дрова…
— Как отличить её от лени?
Не велико твоё хотенье –
то и спасенью не бывать…

***
Компас продан… стерлись карты…
новый полдень не почат…
… посмотреть в глаза закату
и о многом промолчать…

***
Твоих волос нечаянно коснусь —
узнаю тайну седины безвременной…
врасту корнями в сохнущее дерево
и подарю еще одну весну…

2012

БОЛЬНАЯ СОБАКА
Больная собака к себе не подпустит чужого…
оскалится, рыкнет… не станет играть в поддавки…
и пусть её хлеб до последней краюхи изжеван,
она не возьмет карамель из случайной руки…
уйдет от внимания встречных, властей, монополий,
готовых из жалости миску борща посулить…
А что если дерзость — всего лишь прикрытие боли,
а вдруг это гордость не может позволить скулить?

Я СЛИШКОМ ЗЕМНАЯ
Цветочки и рюшечки, перья придуманных крыльев…
полет в облаках… даже ангелов слышно дыхание…
А там, где земля, пахнет прелой травою и пылью,
и хлебом, который небесным почти как ругание…
Я слишком земная…  я летом хожу необутой,
сажаю картошку и руки в перчатки не кутаю,
встаю с петухами… люблю и живу не как будто…
и хлеб с вдохновением по назначенью не путаю.

О ВРЕМЕНИ
Как аксиомно о времени – будто бы лечит…
необъяснимо условно – блокирует даты…
и на асфальте утоптанный след человечий
выцвел от солнца, годами размыт и укатан…
… Мне это нравится, я не хватаюсь за «было»,
не собираюсь глотать ностальгию, как но-шпу,
капать слезою февральской в остатки чернила
и, оставаясь в несбывшимся, жить понемножку…

***
Знать бы мне прикуп – не ждать приглашения в Сочи…
сдать вторсырьем многолетнюю папку грехов…
заполучить челобитную  и без отсрочек
на белогривой гнедой — в закавказье верхом…
заново как бы родиться смешной и беспечной,
вскармливать мысли горчинкой в парном молоке…
и добиваться от эха признания «лечит»,
не находя объяснения как или кем…

КТО ЕЁ ВЫДУМАЛ?
Льется весенняя музыка… птичьим экспромтом, водой
в берег мой тонкий и узенький… в берег мой… наперебой.
Я не дышу… я прислушалась… вслушалась… покорена…
как отмывается, кружится, молится светом весна…
Не говорите… не сходятся утро и звук по краям,
если тепло распогодится, если апрельское «я»,
словно невеста на выданье… крокусы — по волосам…
… Господи, кто её выдумал, кто ей «добро» подписал!

ВЫБОР
В парке опустевшем и безлиственном,
где скамейки тайнами молчат
и пестрят царапанными письмами —
от руки, спонтанно, сгоряча…
в парке, что разводит весны – осени,
нас уводит от тепла к зиме…
через бабье лето сенокосное,
оставляя горечи взамен…
в парке голоса многоступенчаты —
с переходом шепота на крик…
и остаться может незамеченным
тот, который стонет изнутри…
повороты, не меняясь видами,
оставляют право: выбирай…
… Здесь весной грачиной позавидовал
нам с тобою новый календарь.
Медленно брожу аллеей… мысленно
разговор последний полоща…
… Прошлыми прощениями выстрадан
перекрестный выбор — не прощать.

У РУБЕЖА
Когда в потоке разнородных жиж —
своих амбиций — вязнешь, но бежишь
в чужие руки, теплые слова,
не убиваясь ими наповал…
не сожалея после… а пока
читаешь письма или ждешь звонка…
и, подпоясав кудри ободком,
сама пропустишь несколько звонков…
Потом от страха быть в чужой игре
слепой морзянкой, точками-тире,
погорячишься и прогонишь всех —
на всякий случай… и, устало сев,
притихнешь у камина… Столько слов! —
и бранных и не бранных… Только дров
не напасла… И хочется — бегом
от холодов за временным теплом.
\И снова — бегство… \,но у рубежа
не понимаешь, от кого бежать…

ПОКА ТЕБЯ ИСКАЛА
Прости, я выбилась из сил, из графика и мысли,
Пока бродила по Руси паломником, туристом…
Пока в избяном колесе, за беличьи старанья,
Просила всех простить, и всем готовила прощанье…
Пока смотрела в объектив, как заграничный город
Пересекал мои пути и пресекал забором…
Пока автографы столиц копила на билетах,
Пронумеровывала лист – опросник для ответов…
Пока пурга мела и в след идти не получалось,
Подогревала лунный свет предутренним началом…
Переболела сон-травой и, выбросив лекало,
Пошла натоптанной прямой… пока тебя искала…

ТЕПЕРЬ ИДИ
Теперь иди… тебе трудней, чем многим —
дороги отреклись – перемело…
и сходятся теперь твои дороги
на атласе за письменным столом…
Теперь терпи… терпенье сколотила,
когда искала, верила, ждала…
когда доску от первого распила
холщевая рубашка сберегла…
когда чужими ржавыми гвоздями
царапала и руки, и лицо…
травилась дымом, домом и друзьями,
искала в близких братьев и отцов…
Теперь живи… не выбранною жизнью,
кляни судьбу, брани добро и зло…
и не расплачься, складывая письма
из прошлого под письменным столом.

ИВОЛГИ МОЛЧАТ
Вечерами жаркими иволги молчат,
на зеленом бархате сохнет молочай…
ветерок ладошкою теребит камыш…
Занесло хорошего в ивовую тишь,
расплескало сокола над чужой водой…
шепчется осокою, плачет лебедой…
Мается малиновый одинокий свет…
Приласкать бы милого… да желанья нет…
Не кручиньтесь, иволги… не лютуй июль,
солнце, не подмигивай в сторону мою…
Мне ли не печалиться в серебре луны,
где отогреваются к ночи валуны…
Горлышко простужено — песенка жива…
не дослушал суженый все её слова.

А ДНЁМ БЫЛО МОРЕ
Художнику Алексею Адамову
… Студеные капли росой, после ночи дождливой,
дрожали на мокрой траве, в ожиданьи  рассвета…
… А днем было море и чайки, приливы – отливы…
лучи  беззаботно резвились на клавишах ветра…
… Закат тосковал саксофоном о будущей встрече,
о новом разбеге, полете – ему так мечталось…
он верил и помнил, что сказки реальней под вечер…
он знал, что одна – для него не закрытой осталась…
… И снова ночная царица — луна на престоле…
от взгляда ее затяжного — озноб и не спится…
и хочется ласточкой выпорхнуть в чистое поле —
широкое, вольное, как и душа живописца.

МИР БЕЗ СУЕТЫ
Поэту Михаилу Анищенко
Выглядеть хотелось современней
и, собою не бывая, быть…
отнимать у времени мгновенья
и стихи – куличики лепить…
по лучу на солнце собирали
хомутали слово, чтоб на «ты»…
каждый день рождаясь, умирали,
не достроив, рушили мосты…
все мечтали: свистнут где-то раки
за громадой вымышленных гор…
… и топтали место, как зеваки,
наблюдая чей-нибудь костер…
тлели, уподобившись тем самым
из болота выуженным пням…
и от делать нечего писали,
как легко и беззаботно нам…
. отстранились и не понимали
мир без оголтелой суеты,
что до нереальности реален
и еще сложней от простоты…

ФЛОРИСТИКА
Журналистке Людмиле Славиной
Пион к хвощу, строка к строке —
и ширится и множится
не сочетаемый букет –
слияние несхожестей.
Хвощу – низина, комары…
пиону – солнцеродное.
Им порознь жить,  до той поры,
пока никем не собраны.
И смех и плач, и свет и тень
в словах и в складках листика…
отдельно — каждый без затей,
а рядышком — флористика.

МОСКВА-ВОЛОКОЛАМСК
Очищена платформа, согрета и согласна
вздыхать не обреченно под натиском толпы…
давленье выше нормы… электропоезд красный…
«Не прислоняйтесь к двери» — не прислониться бы…
Сегодняшнее душит… давнишнее – снаружи
в вагонах неуклюжих… на плоскости платформ…
Взъерошенный котенок боится лапкой в лужи
ступить… а я болею вчерашним до сих пор…
Заученная песня — колеса в перестуке…
накатанные звуки – гармония, баланс…
Толчет апрель обиду в безрадостности – ступке…
Несутся электрички Москва – Волоколамск…
Весна нетороплива… терпенье – испытанье…
совьет из нас веревки и выдаст на аванс
диагноз «аритмия», неровное дыханье,
по лучику надежды…
А поезд в этот раз
пройдет без остановки Москва – Волоколамск…

ПОЭТЫ ЗАБЫТЫХ ПРОВИНЦИЙ
Опознать их не трудно по выцветшим лицам,
отрешенному взгляду ресницами вниз…
самородки — поэты забытых провинций
от внимания прячут исписанный лист…
Их собрания можно издать многотомно,
выдавать под расписку и из — под полы…
они будут писать гениально и… скромно,
приживаясь в умах и вжимаясь в углы…

БРОДЯГА
Бродяге непросто, сквозь пальцы осин и сосен,
октябрьской полночью… майским теплом дышать…
… а я еще долго с тобою, капризная осень,
холодную изморозь пить буду на брудершафт…
питомцев твоих — цыпляток считать поштучно,
в гербарий, ладошками вниз, собирать листы
оторванных дней… и чинить продувную сущность —
замазывать щели и кутать ее в бинты…
… а я ещё долго не стану носить под сердцем
предчувствие скорых на вымороз холодов…
и верить струне ледяной… и зимы концертам,
в угоду ли,  в противовес, наломаю дров…

ЭЛЕМЕНТАРНО
Горячий жар сгребать руками —
и не поранить… не обжечь…
идти, разбрасывая камни…
вводить в чужие вены желчь…
… а за рекой – дорога к храму
за ним – тропа в последний путь…
. как долго к богу!.. через ямы
с разбега не перешагнуть…
и грязный нищий и успешный
очистятся у алтаря…
а можно – мимо… нас и грешных
обнимет  матушка — земля…
… и вот уж не в чем разбираться…
и больше нечего терять…
… элементарно, доктор Ватсон! —
пойдемте камни собирать…

НЕ ВСПОМИНАЙТЕ
Не вспоминайте ни добром, ни лихом
ни через месяц, ни через года…
забудьте слов пустых неразбериху,
когда несет конвейер «череда»…
мой голос нот отпетого не помнит,
а седину зализывает хна…
и тишина в безветренности  комнат
сулит прохладу мне… никак не вам…
«что не убило – сделало сильнее»,
что стало счастьем – помогла беда…
и я прошу… прошу вас, как умею,
не вспоминать никак и никогда…

ГОЛУБИ
Стекает день по солнечной трубе
в потусторонье клеточной темницы…
Не приживайте диких голубей,
насыпьте просо и «Прощайте, птицы…»
…Но нам хотелось мира и добра
не где-то там, а рядом, чтоб потрогать,
погладить перья и не видеть ран…
не видеть взгляд прикованный к порогу…
И нет прощенья…. не переиграть,
И нет проклятий… стонов не услышать.
Зачем же я спешу туда опять,
где задохнулись голуби под крышей?..

ИСПАНСКИЙ ГИТАРИСТ
Маэстро, кареглазый гитарист,
дневной волшебник … повелитель ночи,
сыграйте нам ещё… ещё на «бис»! —
разбавьте песней полумрак цветочный…
… и мир – пчелиный рой – покорно стих,
подобострастно кланяясь гитаре…
… и небо васильковых глаз моих
упало в омут ваших, темно — карих…

УЛЕТАЕШЬ…
Улетаешь… время вышло —
пал целковый не орлом…
закуток летучей мыши
под стрехой пошел на слом…
голосила: не ломайте!..
жал педаль бульдозерист…
… гвозди, доски вынул мастер –
сколотил чердак: селись…
не тушуйся и не мешкай…
… повезло – так повезло!..
пал целковый, но не решкой,
на мышиное крыло…

ОТСТУПНИК
… День форсировал пилотом
межсезонье из заплат…
… бился оземь позолотой
увядающий закат…
… ночь плела узоры черным…
… жил отступник близ людей…
и молился, отлученный,
за оградами церквей…

ЗВОНАРЬ
Звонарь, не надо громко так…
еще к заутренней успею
подать просящему пятак,
оставить дома портупею…
еще успею отвести
и руку ветра от пощечин,
и свет вдохнуть, и боль снести
за грань некошеных обочин…
… смотри, на звон бежит дикарь…
он только к богу… без отсрочки…
не напугай его, звонарь…
ведь он пока не видит кочки…

СОБАКА
Закат разливался, как маков
степной обжигающий цвет…
Побитую жизнью собаку
погладили по голове…
Лизала, блаженная, руку,
заглядывала в глаза…
Хозяин не выдержал суку
и к выходу путь указал…
Мораль: голодай, но не клянчи…
замёрзнешь — не вздумай скулить…
будь злой и бездомной, иначе
узнаешь, как брошенной быть…

ОЛЬХА
Металась погода, менялась,
сбывала непрочное с рук…
прогнулась ольха и сломалась —
клыком улыбается сук…
а там, за спиною некроза,
где эхом смакуется хруст,
ждала её пошлая проза
из пламени трепетных уст…

ЧЕРНОКНИЖНИК
Когда тебя вели по площадям
и кандалы гремели о булыжники,
толпа секла камнями, не щадя…
отступника, изгоя, чернокнижника…
толпа визжала: зрелищ подавай! —
насытилась до рвоты днями постными…
… а я бежала криком до «вдова»:
не тронь его!..
… прости толпу, о, Господи…

ПРЕЗЕНТАЦИЯ СБОРНИКА
Они тебя послушают восторженно…
поклоны свесят и заверят дружбами…
под вечер вспомнят… улыбнутся… может быть…
а завтра снова станут равнодушными.

Детские стихи

Черепашки
Любопытные мордашки –
спинки изумрудные —
малолетки-черепашки…
в тазике — запруда им…
Есть и камушки, и травка,
где поесть и выспаться…
коготочки есть на лапках…
есть желанье выбраться.
От детей не прячут носик
за прозрачным берегом…
и, в отличии от взрослых,
очень быстро бегают…

Никто!
Кто испачкался?
-Никто.
Кто испортил видео?
Кто гонялся за котом
и сачком ловил его?
Это маленький «никто»
за шкафом повизгивал?
И вчера клубничный торт
язычком облизывал?
В старом папином пальто
ковырялся вилочкой?
Мама этого «никто»
называет Ирочкой.

Дождик
Вам бы шляпку сударь, дождик,
трость, калоши, макинтош
и бородку…
— Скажешь тоже!
так гуляет папа — дождь…

Коротконожки — 1
***
Осень в обносках,
Осень в заплатах.
Высунул носик
Котик лохматый
Из-под кадушки
Для разносолов.
Бабушка груши
И патиссоны
В ней собирала,
И не припомнит,
Чтобы сдавала
Котику домик
От непогоды
Листьев и мошек,
Для убежавших
Из дому кошек.
***
Я устала, смертельно устала —
Не смывает усталости день.
Я фонарику ночи листала,
Заговоры шептала воде.
Я стрекозам очки протирала,
Под лягушками гладила ил.
Я устала, смертельно устала…
И в кроватку упала без сил.
***
День сегодня добрый
И улыб – чивый.
Зацветает донник –
однолюб пчелы,
бабочка играет
с Ириным сачком
и пушок летает
с о-дуван-чиков.
Солнышко – со всеми.
Пчелы греют мед.
А в саду весеннем,
Яблоня цветет.
В шаге против ветра
зелень мельтешит.
Не бывает света
много для души.

Коротконожки — 2
***
Землю пробую на зуб
И на панцирь снизу.
И ползу, ползу, ползу
Черепашкой Ниндзя.
***
Опустился паучок
Прямо к Але на плечо.
Паутинка длинная,
Алечка пугливая.
***
Сикомор и дуб – они
цветом, ростом – вровень…
но роднее нет родни,
чем родня по крови.
***
Ива вечером в речушке
лепестки стирает.
А березка утром душным,
небо протирает.
***
Лето – барынька-лещина,
и орех, как слива.
Осень – грубые морщины
на стволе оливы.
***
Спасаю от дождя
больших и малышню,
но не волшебник я,
а зонтики чиню.

Алишка
— Бабушка, чай остынет!
Будешь с малиной? И я!
. Повар, художник, швея…
Ручки твои — золотые,
маленькая моя!

Иришке
Спи моя девочка – маленький ёжик,
розовый бантик и… вождь краснокожих…
Боже, какое тепло – умереть!..
таю… обнимешь ручонками плечи…
пусть твоя нежность останется вечной –
сердце моё огрубевшее греть…

Бабушка
Попробуй в себе отключить
«плохой», «непослушный» и «взбалмошный»,
«мой руки», «не прыгай по камушкам» —
услышишь, как нежно звучит,
согретое внуками: «бабушка»…

Руки детей
Руки детей перепачканы мелом и пастой…
руки детей – это лучшее в мире лекарство…
выросло, вызрело время спокойствия… здравствуй!

Мягкое, в тон бирюзовому дню, покрывало…
… Радость моя, просыпайся… Прекрасное – в малом!
… счастлива! – руки девчушкины поцеловала…

Шуточные стихи

Бабушка — Women
А сяду-ка я на метлу,
примеряю ступу на вхожесть…
Лохмотья? Так платья порву
за жалкую профнепригодность…
Эй, глупый Кощей, от винта!
Не видишь летит бабка — Women?
С тобою одна маята —
гремишь костяньетами шумно…
Великий молчун Водяной –
тебе не чета… и не нуткай…
Скажу по секрету он мной
давно увлечен не на шутку…
К тому же побулькать мастак,
смешной… и не крепкий орешек…
Проведаю? Как бы не так!
Меня поджидает и Леший…
Но нет у меня к лешакам
Доверия, что б ты не думал…
Лечу к человека–ка–кам!
Отныне я бабушка — Women!

Ох, уж эти нам мужчины!
Ох, уж эти нам мужчины!
Что за бред:
для любимой половины
то букет,
то шампанское – клубника —
Мендельсон…
То: «Веревки завяжи-ка
у кальсон…
Принеси какао, зайка,
в койку, please …»
Эх, романтика – романтикам…
и kiss
вам воздушный… Не грустите!
Се ля ви!
…Как умеете, живите —
без любви…

Муки творчества
Писать… писать… писать… писать…
за рядом ряд… за строчкой строчка…
вот только б ниточку поймать
от убежавшего клубочка…
ищу который день подряд —
напрасно белое мараю…
а может, вычертить квадрат,
вписать: «Малевич. Часть вторая»…

Кузнечик
Целый день и целый вечер
мне сегодня за окном
серенады пел кузнечик
мой скрипач — поклонник – гном…
растревожил… разневестил…
под подкладкой, где душа
отпорол прострочку «крестик»,
выпуская подышать…
брызжет медом облепиха
да по зелени сукна…
за окном темно и тихо
спит скрипач… мне – не до сна…

Стоп!
Лишь соберешься готовить мясное,
сразу же мухи откуда-то роем…
если без нюха они – ущипните
и на мою недалекость спишите…
вот уж кого бы — ни видеть, ни слушать…
что же теперь и котлеты не кушать?
может ещё не готовить биточки?
нет уж, ребята, расставим — ко точки…
Стоп! – говорю насекомым гудящим,
прыгать нельзя в мясорубку за фаршем…
стоп! мы не станем идти против правил:
мухи – налево, котлеты – направо…

Шаманка
Полощет ветер листья, как бельё…
закрыть окно… глаза и слушать Верди
мой друг микстуру молча достает…
он – эскулап… и на рецепты щедрый
ему видней… на сахар или так
в водичку капнет… запах валерьянки
разгонит всех  лютующих ведьмак
от заболевшей оперой шаманки…
я отлежусь и выпорхну листом
на волю ветра и своих желаний…
вам, Александр, нравится бостон,
когда под бубен и на барабане?
когда в кругу моих порочных пут?
когда лохмотья – причиндалы леди?
тогда несите, доктор, свой талмуд…
лечите ведьму… и забудем Верди…

За новый имидж!
Конферансье, остановите праздник!-
Виктория сломала каблучок!
Паркетный глянец – это безобразие!
Где полотёр, который не учёл:
Виктория всегда любила шпильки…
… Конферансье, готовьте новый тост!
Шампанское и лёд! По две бутылки!
Виктория натягивает крос…
кроссовки… (ну подумаешь – беда!)
За новый имидж, дамы – господа!

Февраль 2011

СЛОВА
слова, как пузырьки из-под лекарства –
кричащих этикеток эпатаж…
мечтавшая «плацебо» называться,
озлобленность, в глазури «камуфляж»…

..тщета пустопорожних перегонов
от слова к слову…с результатом «дым»…
о, сколько их, взбесившихся неронов,
громящих наш благополучный рим!..

ОН НЕ ДАСТ ТЕБЕ УПАСТЬ
он упасть тебе не даст…
… будет долго греть ладонью
утро стёкла на балконе…
будет тихо, удивлённо
луч касаться трав зелёных —
проливать рассветный джаз…

… он проснётся в ранний час
скажет: «господи, храни тя…»
к седины волнистым нитям
прикоснётся, замирая,
и шепнёт: «поспи, родная…»
… он не даст тебе упасть…

колдовству и ворожбе
не поверит… не простится…
завернёт цветами ситца…
посидит привычно рядом,
согревая тёплым взглядом…
… он не даст упасть тебе…

Я КОГДА-НИБУДЬ…
я когда-нибудь снова вернусь в этот сад…
… вот и кончилось лето, ещё не начавшись…
белоснежное платье возьму напрокат
у черёмухи… так и уйду не венчавшись
с тем единственным деревом… не назову
его имя… уйду невидимкой в сентябрь…
подвенечное платье сменю на листву
облетевшего клёна… волнующей рябью
отзовётся вода… этот поздний наряд
мне идёт… но его не пожизненно носим…
… не узнал меня в белом… не принял тот сад…
так прими меня ты, кареглазая осень…

НЕ ОТРЕКАЙСЯ
… не отрекайся, мой хороший,
сейчас, пока не слишком поздно,
пока в раскрытые ладоши
нам небо кланяется звёздно…
пока не вспыхнула простуда,
пока хроническим не стало:
« мы никуда и неоткуда»…
… не поздно всё начать сначала,
пока сердца не разминулись,
не стали непосильной ношей
мечта и взбалмошная юность…
… не отрекайся, мой хороший…


УЛОВКИ

скупой зимы нехитрые уловки —
случайный бледный лучик на рассвете…
… слова не поддаются дрессировке…
и мы совсем забыли, что в ответе
за тех, кого…
весна очистит место
для новых трав и новых наваждений…
начало?.. продолжение?.. но вместо
погожих дней ждём новых отречений…

ЕДИНОЖДЫ
единожды солгавшего соблазном унесёт…
золу костра погасшего лучинка не спасёт.
единожды предавшему предательство – не грех,
а соловьём не ставшему чужие песни – смех.
однажды разлюбившему другого сердца боль,
как молоко прокисшее, как старая мозоль.
в поломанном конвейере зависла лента дней…
… и тех, кто рядом, меряем линейкою своей…

ПОНАШИЛИ ОБНОВ
Понашили обнов
и весенние носим…
… возвратиться бы вновь
в безрассудную осень,
где предзимью назло,
неуёмность пожара
так легко и светло
чистоту обнажала…

БЕЛАЯ ПРЯДЬ
горело… сжигало ладони и души…
катилась слеза по щеке декабря…
теперь уже нечего строить и рушить…
последние свечи к утру догорят…
в седой тишине наступившей печали,
дотлеем золою на белом снегу…
и сбросят метели холодные шали –
прикроют остывшую боль на бегу…
… а завтра наступит сиреневый полдень…
… и заново нужно учиться дышать…
… и заново нужно учиться не помнить
откуда на локонах белая прядь…

ТРЕВОЖЕН ШУМ
тревожен шум далёкой электрички…
по старой, но оставшейся привычке,
сожмётся сердце — опоздала!.. знаю:
теперь куда-то вряд ли опоздаю…
… отрезки жизни – годы и моменты –
большой конвейер с перетёртой лентой…
… сейчас с меня уже и взятки гладки…
забыла вкус молочной шоколадки,
забыла, как в венок цветы вплетают,
не помню, как целуют — обнимают…
… не отыскать ответчика для иска…
и тот, кто рядом, тот давно не близко…
… не дотянуть усталостью до лета…
погасла лампа призраком рассвета,
в том доме, где нелепо и темно,
где уместился мир в одно окно…

ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ
Вспорол журавлиный пронзительный крик
к полудню остывшего неба гардины.
Туман уронил поседевший парик
в линялую мокрую скатерть низины.
На тонких запястьях ветвистых осин
из рыжей листвы не осталось браслетов.
Грибные места пустотою корзин,
вздохнув, провожают сгоревшее лето.
А мы из оставшихся ягод сплели
для внучек смешных, незатейливых гномов…
… Всегда возвращайтесь назад журавли
к родному порогу, к родимому дому.

БУДЕТ УТРО
Поцелуем серебрянный ветер февральский
На горячих губах ожиданье остудит.
Послевкусие снов… За спиною – реальность,
В позолоченной рамке рассветное «будет».
Будет утро… скупее на мёд и румяна,
Распахнётся полуднем крылатое небо,
Улыбнётся под вечер закат-несмеяна
И проснётся во мне вечно юная Геба.

Там ничего. Там мьма и пустота,
Ослепли буквы и слова размыты.
Стекают краски радуги с листа
Одной струею в старое корыто.
А мне совсем не хочется летать
Туда, где мертвый вакуум недоступен.
И я готова крылья обменять
На неудобства старой бабьей ступы.

НЕВЕСТА
Под белым облаком фаты
Печаль во взгляде неуместна.
Скажи, о чем тоскуешь ты,
Как лебедь белая, невеста?
В холодном бархате кольцу —
К теплу привыкшему — не место.
Тебе веселый смех к лицу,
Великолепная невеста.
Познать святое во грехе…
Кривить душою, лгать телесно…
Ведь мысли не о женихе,
Двоих предавшая невеста.

Я СТАРШЕ
Ты старая, мама», — сказала малышка.
О, да, дорогая, с твоей высоты
Я старше на этого мягкого мишку,
На первые мысли, восторги, цветы,
На бал выпускной, на толкучку вокзалов,
На первое «Горько!» и первый полёт
Фантазий в объятиях стен кинозала,
На, хлеще пощёчины, слово «развод».
Дай Бог, чтобы ты прожила не узнавши
Предательства близких. Узнаешь — держись
За слово моё и молитвы. Я старше!
Я старше, родная, на целую жизнь.

КЛОУН
Печален клоун. Стоптаны штеблеты.
Не модно и потёрто канотье.
Судьбою отшлифованы куплеты
Для цирковых аншлаговых премьер.
Улыбки по периметру афиши.
Наивен, незатейлив и смешон…
Готов играть себя… но зритель вышел…
Внезапно… точно так же, как вошел…

ПЕРЕЧИТЫВАЮ СНЫ.
Я перечитываю утренние сны.
Листаю…вспоминаю…отрываю
Кусочек той несбывшейся весны,
В которой, просыпаясь, не бываю.

К ТЕБЕ.
Моет утро холодной росою лицо,
Зарумянились щеки рассвета…
Мой последний, нечаянный утренний сон
Улетает навстречу тебе, на крыльцо,
Где мое пробуждение встретит
Терпкий запах твоей сигареты…

ЧИСТОТЕЛОВЫЙ ЯД.
Стоило дорого — отдано Вам за бесплатно.
Что еще?.. Выжжено…брошенной спичкой случайной…
Так…мимоходом…и красноречивым молчаньем…
Это погода, пожалуй, во всем виновата.
Все перепутала, глупая. Дождь за монетки
выдала, солнце — за крылышки огненной птицы.
И чистотеловым ядом боясь отравиться,
«в клетку» царапала душу я йодовой сеткой.
Противоядие? Где оно может храниться?
Тупо, одну за другою, аптеки штурмую,
из кошелька вынимаю валюту любую…
…и сожаленье читаю в рецептах и… лицах…

СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ.
Солнечный день опускает ресницы.
В стены пугливо вжимается тень.
Вечер повесил тоску на плетень…
Ночь приближается…Пусть тебе снится
Солнечный день…

ДОЖДИ УСТАЛИ ПЛАКАТЬ.
Наверное, дожди устали плакать.
И, сколько тучи их не выжимают,
На солнцем согреваемую слякоть,
Они ни капли влаги не роняют.

ВИШЕНКА.
Когда на блюде вишенка одна-
Она желанна, неприкосновенна…
А много…превращается мгновенно
В «они»…и обезличена «она».

***
В холодной избушке не топлена печь,
Чернеют внутри головешки уныло…
Ни спичек…ни дров…как лучину зажечь?
А я ведь сюда за теплом приходила…

***
Последняя звездочка в небе ночном…
О, не торопитесь секунды к рассвету!
Позвольте мне яркую звездочку эту
На долгую память…в сердечный альбом…

***
А день приходит снова и нелепо,
Чтоб не понять и не принять меня.
И только для того, чтоб сделать слепок
С ключей сегодняшних для завтрашнего дня.

ГРУША.
Ночной морозец погубил цветы,
доверчиво распахнутые грушей.
Ты приложи к стволу ладонь, послушай,
как тихо стонет боль от пустоты.

БЫВАЕТ.
По жизни такое бывает:
Любимый крыло обломает.
Чужой приподнимет за плечи
И каждое перышко лечит.

НЕ ЗВЕЗДОПАД.
Давным- давно откланялась луна,
Собрав последних золотых цыплят…
Ни август…никакой не звездопад,
А я тяну ладони из окна.

УСТАЛОСТЬ.
Безвольно повисла усталость,
Как покрывало бесхозное.
Много кнутов ли осталось?
Пряники все ли розданы?

ВОТ ТАК И ЖИВЕМ.
Вот так и живем: от грозы до затишья.
Стучат по стене каблуками секунды.
Прострочено молью в комоде пальтишко-
Из прошлого память выбрасывать трудно.

МОЛЧИШЬ.
Молчишь…в глаза не смотришь…ухожу.
Отныне- без тебя…с нуля…сначала…
Скажи хоть слово!
— Что же я скажу?
Ты не услышишь,
Как не слышала, когда
Моя душа до хрипоты кричала.

ПОМОГАЯ- ПРИОБРЕТАЕШЬ.
Своею близорукостью убогой,
Не разглядела, недопоняла
До боли каменистую дорогу
И два больших надломленных крыла.
О, Боже, убери с дороги камни!
Дай силы МНЕ- сама их уберу
Душою, своей нежностью, руками.
По цвету к крыльям перья подберу.
Я приготовлю исповедь на травах,
И пригубивший, не забудет вкус.
На перекрестки и на переправы
Не компасом- попутчицей явлюсь.
…Закончилось безветренное лето,
Взметнулся вихрь из листьев и коры.
Не трудно догадаться по приметам:
Отвергла гордость искренний порыв.
Обиды, недомолвки пауками,
Уже готовы паутины ткать…
…А на моей дороге тоже камни.
Послушай, помоги мне их убрать.

ПРОСТИ.
Прости мне, папа, редкие визиты.
Но ты поймешь…ты понимал всегда.
Поставлю свечку у холодного гранита
И отогреется продрогшая плита.

Март 2011

ЧТО ТАМ БУДЕТ?
Что там будет… узнать бы, увидеть заранее ,
когда лучик несмелый коснётся губами росы,
когда ветер ответит безветрию тёплым дыханием,
и замрут между прошлым и будущем ночи весы.
Если всё это просто пустяк, отчего же волнуются птицы
на озябших ветвях полусонных деревьев… в канун
восхождения солнца?.. Не смеет скрипеть половица…
ожиданием утра дрожит тишина на полу…

РОМАНТИКИ
Нас не пугают прогнозы ленивых зануд,
голод и холод, наличие снов и копилок.
Где только нас, оголделых бродяг, не носило!
Финиш закусывал пряником выпитый кнут…
Нас не узнают в забытом богами краю…
высохших трав и затёртых водою скрижалей…
Не для того от пуховых перин убежали,
чтобы создать на меху лебединый приют…
Нас не отыщут четыре сезона подряд,
если отключим спидометр цивилизаций…
…Так почему же теперь начинает казаться:
что босоногая повесть написана зря?..

АРЧИБАЛЬД
Непроходимость скатана в асфальт…
Сиюминутность подвернула ногу…
Куда спешите милый, Арчибальд,
в каком краю оставили берлогу?
ОпаленА утоптанность основ,
Подстилка мха безбожно разносилась,
На львином сердце — рана – из обнов…
На постаменте – перегнивший силос…
Великолепье разноцветных смальт —
акселератор мышцы не портняжной…
Остановитесь, милый Арчибальд.
За вами право выбора, отважный…

А МЫ ПЫТАЕМСЯ…
… а мы пытаемся согнуть
чужую доброту и спину…
ежеминутно люди гибнут,
которым рук не протянуть
за сводку новостей и SOS
и за неоднозначность слухов…
…вот на рекламную порнуху
всегда найдётся щедрый бос…

МУСОР
Не красьте чёрной краскою меня…
ворота – преждевременная рента…
Попробуйте винить лихих менял,
дробящих монолит на компоненты…
на мусор, переправленный в совок…
Любитель чистоты — бродяга-веник
не знает, что разбит гигант не в срок
на тысячи амбиций и истерик…

ЗА НОВЫЙ ИМИДЖ!
Конферансье, остановите праздник!-
Виктория сломала каблучок!
Паркетный глянец – это безобразие!
Где тот наглец, который не учёл:
Виктория всегда любила шпильки…
… Конферансье, готовьте новый тост!
Шампанское и лёд! По две бутылки!
Виктория натягивает крос –
совки… (ну подумаешь – беда!)
За новый имидж, дамы – господа!

МАМА
Крест- накрест окна не заколотить…
Осыпалась сухая штукатурка…
Устала одинокая фигурка
по половицам выцветшим бродить.
Сведёт с ума давно не мытый пол
кого угодно… блюдце раскололось…
Из-под косынки — серебристый волос…
Под языком — дежурный валидол…

28 МИНУТ
Прощай! Двадцать восемь минут до заката…
Отпела кукушка вечернюю мессу…
Ладонями неба изорвана вата –
на кончиках елей висит бестелесо…
Всего двадцать восемь минут до ухода…
О, время, прошу… умоляю(!) — ни с места!
Я выучу цифры заветного кода
от пятки… и остановлю ахиллеса…

ВЕСНА
Мы меряем март шагами
оборванных календарей…
Картинку весны слагаем
отсутствием фонарей…
Считаем капель, как дятла
в лесу монотонный стук…
И чистим разводы — пятна
с души… Прибиваем каблук
застрявшим в пути апрелям…
Усталые, пьём до дна
снежинки… И все не верим,
что это весна… Весна!

Я НЕ ЗНАЮ
Я не знаю, как душа откликнется
на когда-то жданное «ау»…
Но как прежде шлёт судьба-провидица
на подмостках марта рандеву…
По зиме большой междоусобица
наследила – мама не горюй!
И никак сердечко не отмолится
за весной отпетую зарю…

ПОЛДЕНЬ
Невыспавшийся полдень по лучу
нам выдаёт лениво… бестолково…
За шторы неба спрятал чингачгук —
коварный змей – родитель тучи новой-
нетерпеливость огненной воды —
исчадие неугомонной пасти…
Несите, кривоногий Мойдодыр,
свои мочалко-мыловые страсти!

НАЧНЕМ С НУЛЯ
Часы починим и начнем с нуля…
считать цыплят и собирать гербарий,
раскладывать банкноты по рублям
на зоопарк, музей и планетарий…
Начнем с того, что выберем язык
общения без гонора и нерва,
повысим курс валюты на призы
в размере поцелуев, вместо евро…
отшлепаем все лужи босиком
под дождевое теплое крещение…
…Тебе хотелось стать холостяком?!
Прошу очистить это помещение!!!

С ДОБРЫМ УТРОМ!
Просыпайся… вечер брошен
на подушку ночи пьяной.
Просыпайся мой хороший!
Разлила заря румяна
по дыханью горизонта,
разомлевшего от лени.
Вот и первый луч по сотам
трав сливает мёд весенний.
На твоей ладони алый
цвет губной помады – брошью —
это я тебе сказала:
С добрым утром, мой хороший!

ЖЕНСКОЕ
Я снова перепутала бокалы…
тебе – мартини… мне – горячий кофе.
Все утро фен потерянный искала…
Ну всё, пока! Встречаемся на гольфе.
Ах да, перезвони Поповой Свете,
скажи, что с кафетерием – отмена.
Я как – никак сегодня на диете.
Нашёлся фен? Теперь уж не до фена…
Все, побежала! Не забудь тефтели
поставить в холодильник… чашки – в мойку…
Я тоже успеваю еле-еле!
Глянь в Олечкин дневник – по физ-ре двойка.
Веди в спортзал, когда придёт с занятий.
А я когда? Сегодня – к косметичке
на три часа, а завтра – выбор платья…
Отстань! Когда тянуть мне эти спички?
Пока – пока! На гольф не опоздаешь?
Да –да, и я всенепременно, буду.
… Как хорошо ты, женщина, мечтаешь
за стиркой – глажкой и мытьём посуды…

КАК ЖИВЕШЬ?
В Подмосковье старая квартира…
Как живёшь, хорошая моя?
Так же собираешь нитки с мира
на пошив одежды королям?
Погаси заплаканные свечи —
на небесной коже звёзд тату…
Знаешь, королям бывает нечем
оплатить чужую доброту.
За твои исколотые пальцы
в королевстве не дадут рубля…
Ты поспи, а завтра просыпайся
для себя, хорошая моя.

ХРАНИ ВАС БОГ!
Когда ветров обуглившийся веер
дрожал и выл в больной руке судьбы,
ушла с пустой котомкою Джен Эйр,
куда глаза глядели, только бы
не опускаться до перерожденья
святого в обречённость слепоты,
и вместо всех других местоимений
лелеять в сердце сладенькое «ты»…
… Храни вас бог от бед и ностальгии.
Слова молитвы — мой вам амулет —
и это всё… На небеса иные
несёт меня мечты кабриолет.

ФИНАЛ ЗИМЫ
Финал зимы предписывает мне
колоть дрова и отмывать наколку,
в стогу невинных слов искать иголку –
постскриптум недоброшенных камней…
Заведомо проигранных побед
считать – не счесть… а бог опять смеётся…
И, как всегда, к обедне подвернется
молитвослов на заговор от бед.

Апрель 2011

В ЛЕС
Мы из соломы вяжем васильки…
из монпансье корявый месяц лепим…
мы ватой ель обкладываем летом,
зимою травы прячем в узелки…
… Я уведу тебя из Диснейленд
и покажу грибные перекрёстки,
дорогу к листьям по стволу берёзки,
недомотканный земляничный плед…
Ты так мечтала о стране чудес,
где блещут краски, звуки… но не запах…
Пойдём с тобой по компасу на запад…
Я покажу тебе чудесный лес!

ДОЖДЬ
Всю ночь рукою отмывая стёкла,
холодный дождь подглядывал за нами…
месил обиду грязными ногами
и ненавидел свет квартиры тёплой…
А ты прикрыл окошко занавеской…
«Да ну его, бродягу, в самом деле!»
не дотянуться каплей до купели…
не замарать негодованьем фрески…

НАМ НА ДВОИХ
Нам на двоих, как сигарета, ночь
оставила последнюю затяжку…
Скулит тоска бездомною дворняжкой…
ещё минута… В ступе б не толочь
святую воду… Отвернулся бог
от занесённой листьями скамейки…
Играет осень поздние ремейки…
Одна минута — на один глоток
надежды…

ЗАНЕДУЖИЛ БЕЛЫЙ МАРТ
Занедужил белый март,
ветер кашляет с надрывом.
Прослезились и дома,
и деревья… а по сливам —
кап-кап-кап… температура…
близок солнечный удар.
Жмёт педаль апрель-микстура…
Что со скоростью, радар?

ДУВР
Допить сомнительный кагор…
отпеть последнего паяца…
найти крутого иностранца-
и за бугор…
К примеру, в несравненный Дувр —
на ослепительные воды…
Растут мечтательные всходы
на пашне дум…

УЖЕ ПОТОМ
Уже потом казалось, что прошли
с девизом «вся и всё» под общим флагом…
Зачем перо царапает бумагу,
когда остыли судна на мели?
… Бумажных слов кораблики плывут,
стучатся в окна прежнему апрелю…
И Берендей пустил Снегурку к Лелю
на пять коротких солнечных минут…
Открутит время стрелки «позади»
назад, в тот день, где всё могло бы статься…
где так хотелось навсегда остаться…
где и сейчас сказала б: уходи…

А МОЖЕТ
закатится солнце обломком хурмы…
…а может быть осень ещё не в начале
той страшной зимы, где остывшие мы
друг друга по почерку льда изучали…
а может быть листьям ещё не гореть
последним огнём… неизбежностью пепла…
и зимним морозом осенняя медь
хранима останется… и перепета
нелепо-прощальная песня скворцов
на песню, не спетую до перелёта…
…останется осень унылым лицом
сводить с близорукостью холода счёты…

ХРИЗАНТЕМЫ
…те хризантемы?.. красивы, не скрою…
вы говорите, сказали за вас
переплетением цвето- игрою
несколько очень значительных фраз…
о, хризантемы!.. опять хризантемы —
русификатор цветочных интриг…
все заморочки свои и проблемы,
как же удобно сканировать в них…

Я ПОДНИМАЮСЬ
я поднимаюсь методикой Сильва…
вон из болота — бароновской хваткой…
я пробиваюсь упрямой астильбой
с криками «жить» на поломанных грядках…
скажите, пальцы согнула крутые?
скажите, лозунги помню из детства?
просто в годину лихого Батыя
вынули слишком горячее сердце…
просто за то, чтоб не билось некстати…
просто его расхлестали под вечер
просто тяжелой воинственной знати
остановить его было бы нечем…

БЫВШАЯ
куда ни кинь, а я опять из бывших…
любовниц, жен и даже папарацци…
когда-то научившимся прощаться,
не избежать пожизненного «вышел»…
но вышел срок клеймёного досрочно,
отмечен красным день палёно-будний,
и на обрывке серого листочка
напишем вместе «бывшими не будем…»

БОЦМАН
боцман, возьмите левее руля,
видите, старенький замок на пристани
«только не мимо!»- кричит кораблям —
точка-тире — маяковыми искрами…
… кто бы подумал, что именно там,
всем капитанам уплывшим на зависть,
вас дожидается именно та,
что неприступною долго казалась…
руку свою протянула – держись…
долго топтала надеждами пост она…
… непредсказуема дамочка-жизнь…
вот и остался корабль без боцмана…

МЕНЯЕМ
меняясь, меняем свое окруженье…
а там, на задворках оставленных бед
падение, как неизбежность скольженья,
почти не умевшей кататься тебе…
оставшихся — тОлпы… с тобой -единицы…
не парно, но рядом… и как не крути,
ведь именно эти большие синицы
журавликам малым — опора в пути…

РЫЖИЙ
отвернулся…  стало быть, пристыжен…
на одну веснушку быть счастливей —
это так прекрасно слышишь, Ливий?
и кому какое дело?.. рыжий –
не проклятье, не венец безбрачья…
брось!… пора… порадуйся гасконцем..
… каждую веснушку Рита-солнце
целовала… Ливию на даче…

МОЙ ДРУГ
мой друг раздаёт комплементы направо…
налево ещё, безобразник, и ходит…
мой друг уважает законы и право,
но следовать им у него не выходит…
мой друг не скупится на взгляды и… евро…
рубахи по ниткам друзья растащили…
мой друг на виду… общепризнанно – первый…
и нет для него недоступных бастилий…
мой друг откровенен и без макияжа…
(безбожный лгунишка – скажу по секрету)
он ждёт восхищения, ажиотажа…
а я ему выдала «проповедь» эту…

ЗА БАРДАК
все смешалось в королевстве судеб…
все сместилось в кодах се ля ви…
на скамейке подсудимых – судьи,
адвокатам вынесли скамьи…
распишитесь ниже приговора,
господин зэ.кэ., пардон, судья…
… от такого, скажем, форс –мажора
мы не застрахованы… и я
голосую пунктом «не согласна»!..
не согласна, методом макак,
строить безобидные гримасы
и кричать цепочкой «за бардак!»…

НО…
забываю ласковое слово
перед самым первым «уходи»…
как же далеко до Кишенёва…
говорят, что там идут дожди…
говорят, что строятся больницы,
детские сады и казино…
… говорят, тебе я стала сниться…
что отдал бы все за встречу… но…

НА ЭТОТ РАЗ
на этот раз, огонь, я не шучу,
откройте шире огненное жерло…
ловите письма, фотки… только чур
прожуйте их без трескотни и нерва…
я отвернусь… и не смотрите так,
как будто я три факела на хворост
бросаю… первый – королеве врак,
второй – принцессе лести… третий (нонсенс) —
благочестивой Марте… видит бог —
не королева, не принцесса… даже
благочестивой ставила в упрёк
её порывы святости однажды…
я в этих письмах, словно три в одном
флаконе чувств перемешала память…
крутите искромёт – веретено
и не забудьте пепла не оставить…

ТАК НАМ И НАДО
кто поскупился на толику нежности,
изгнан из сада во веки веков…
стихли мелодии дней песнопевческих,
ухают сумерки голосом сов…
псов завывание… холодно – голодно…
дальше скитаний иди – не уйдёшь…
как же упрямо пульсирует колокол:
«не возвращайся  на приторность лож»…
так нам и надо, любившим, но без вести
сгинувших в топях дремучей души…
… кто-то скупится на толику нежности…
… кто-то её изобильем грешит…

НУ И МЕТЕЛЬ!
ну и метель… на ладан дышит март…
откуда эти вихревые сальто?
пора воде умыть лицо асфальта,
а за окошком всё ещё зима…

откуда эти вихревые сальто?
какому ветру кланяется ель?
куда ползёт змеюкою метель?
пора снимать сугробовые скальпы…

пора воде умыть лицо асфальта,
по дворику — на каждую метлу,
клаксонов восемь — на апрельский руль,
по футболисту — на тепло-пенальти…

… а за окошком все ещё зима…
а за окошком все ещё сугробы…
и мы грустим… мы повторяем оба:
ну и метель… на ладан дышит март…

ПЕНЕЛОПА
и снова в путь… по жизни… Одиссеем…
Вас оставляю дома, Пенелопа…
сажать деревья и раздоры сеять,
солить грибы и неполадки штопать…
но что за фокус? Вы детей — в охапку,
калитку – клином, босоножки — в печку…
кто приворотом напоил нахалку,
чтобы за мУжем быть и ни словечка
вдогонку — не-пристойностью эпитет,
упрёком в спину — быстрому уходу,
а просто молча за любимым выйти,
потом за ним войти в огонь и воду?..

ВЧЕРА
вчера сокровищница осени
чинила плащ-палатке шов…
ноябрь осыпался вопросами
на золотого фонда шелк…
наивный, до смешного взбалмошный
морозец лужицы стеклил,
пугал траву прогнозом завтрашним,
прозрачным пальчиком грозил…
метель курила папиросами
снежинки мимолётных дам —
ветрянок… и была разбросана
по листьям мелочёвка льда…
… под утро выставили счётчики
все девяносто дней зимы…
заранее поставив прочерки,
в безмолвие упали мы…

УСТАНЬ,НАКОНЕЦ
устань, наконец, от безумного танца,
о, ветер — ненастий моих протеже…
не надо в приятели мне набиваться,
не стоит клонировать свиту пажей…
ночных сновидений не призрачный рыцарь
уже на подходе к дороге моей…
собрав предсказуемость всех интуиций,
я жду его в утро безветренное …

ВОТ И СБЫЛАСЬ ВЕСНА
выпорхнут занавески бабочкой из окна —
тихому ветру не с кем больше играть в пилотов…
под ручейком несмелым дрогнет стекольный наст…
чёрное — крап на белом… пО небу – позолота…
вырастут семена, брошенные в тепло…
… вот и сбылась весна, как мы о ней молили…
день наготою юн… ночью светлым – светло…
… не перепутай вьюн с переплетеньем лилий…

БЫВШИЕ
неуместны сёлам песни под тальянку…
позабыт Аксенов…  мужичок — небрит…
застолбили прерий каждую делянку —
нынче на воре и шапка не горит…
виллы и коттеджи потеснили хаты…
не пробиться между лилий васильку…
кто же мы такие, бывшие когда-то?
… поучали яйца — получили кур…

АУКЦИОН
извела цыганка несколько колод —
да не будет толку из такой затеи…
сплавлено искусство в новомодный лот…
(как на это смотрит мастер Церетели ?!)
… лихорадил долго… рвал аукцион
души и карманы дядям – бизнесменам,
публика ревела… сбыл пигмалион
за бесценок то, что не имело цену…
и сводило нервы судорогой слов,
и цвела ухмылка на газетной ленте…
не хватало пальцев развязать узлов
хитрые интриги, угодивших в сети…
… на кого сегодня ставка в мире карт?
чью живую душу лотом окрестили?
кто за новый дубль? кто за авангард?
Господи, прости нас… Господи, простил ли?..

НАБРОСКИ
я рисую… простой карандаш по бумаге скользит неумело…
это стопка набросков… до масла дожить им едва ли…
только то, что когда-то болело — о, как нестерпимо болело! —
далеко убегает за рамки простой пасторали…
нахлобучило небо парик темно серых — волокон не к месту —
золотистые локоны выбьются, как ты не прячь их…
загрязнённые пятна природы, с началом предутренней мессы,
отстирает весна – белошвейка и вечная прачка…
… а когда не останется сил для ваяний картин из набросков,
станет чёрный нагар постаментом вчерашнего света
и уронит свеча на палитру последние капельки воска —
не разрушится мир… только сузится до кабинета…

ПЬЕРО
стихли прощания… вздрогнул уставший перрон…
пепельно – серая площадь подставила тело
двум поливальным машинам… в печали Пьеро —
счастье его с паровозным гудком улетело…
чёрный развод по белилам, угольником бровь
смоет вода из-под крана и высушат винА…
… что же ты медлишь, не мчишься вдогонку, Пьеро?
греешь печаль и сканируешь: где ты, Мальвина?..

«Написала несколько стихотворений замечательным людям, позволяю себе считать их своими друзьями и учителями» (Любовь Горбачева)

ЕЛЕНЕ РЕДНИКОВОЙ
Елене Николаевне — замечательной, сильной женщине из Москвы

Не съели пуд соли за время знакомства,
а годы общенья вместились в часы.
Понять человека непросто и просто,
но мы не кидаем слова на весы,
и жизни своей не подводим итогов.
Нам главное: где ты сегодня? и как?
И не ограничивать рамками строго
скупой диалог от «привет» до «пока».
Спасибо, хорошая, за беспокойство.
А вдруг да и встретимся снова с тобой…
Казалось бы просто… но очень непросто
блокировать в памяти кнопку «отбой»…

СВЕТЛАНЕ ШКЛЯЕВОЙ
Светлане Ионовне — художнице и поэтессе из Владивостока

Светится каждым мазком на холсте,
словом — в поэзии путь правдолюба.
Необязательность — всюду, везде…
только не в Вашем движении к людям,
только не в Вашем стремленьи помочь
тем, кто нуждается… пусть незнакомых…
и не для Вас в ступе воду толочь…
Нет в Вашем творчестве «жить по-другому».

ТАТЬЯНЕ СТЕПАНЮК
Татьяне Ивановне -доктору медицинских наук, поэтессе, удивительной стойкости женщине из Харькова

Спасибо, что Вы живы! Спасибо, что Вы жили,
да так, что на сегодня мы все у вас в долгу.
Трудились что есть силы, историю вершили,
когда мы не сказали и первое «агу».
За искренность и смелость позиций и решений,
за то, что не сломались в войну и вне её…
не ныли, не роптали от боли и лишений,
что дорожили словом, друзьями и семьёй.
Стихи — такая малость… но вам они, как воздух…
Как мостик от «устала» к непокладанью рук…
И нет у вас списаний на «не могу» и возраст…
Спасибо, что живёте Татьяна Степанюк.

ИГОРЮ ЧОПП
Игорю Леонидовичу — писателю, краеведу, туристу, педагогу, замечательному человеку из Одессы

На зависть повсеместному унынью,
не знали и не знаете какой
бывает жизнь без мошкары и ливней
у тех, кто выбрал комнатный покой.
А Вы от нудной мякоти диванов
ушли в нескучный мир тайги и рек.
Но выше гор и шире океанов
за каждым Вашим словом – человек.
Благодарю судьбу за те дороги,
что привели меня в Ваш чистый храм,
за простоту и правду в каждом слоге…
и за знакомство благодарна Вам.

ГЕННАДИЮ БИРЮКОВУ
Геннадию Васильевичу — врачу, поэту и хорошему человеку из Истры

Жаль, что мы не встретились до «поздно
выпить чая за одним столом»…
неспеша поговорить о звёздах,
о хороших людях и былом…
рассказать о том, как не устали
просто жить и светом дорожить,
до темна не закрывая ставни,
и слова не опускать до лжи…
И не важно, что в глаза не смотрим,
важен трепет голоса и тон…
Мы живём и дорожим сегодня
нашей дружбой через телефон.

14 апреля 2011 года

2 комментария к “Горбачева Л.С.”

  1. Очень понравились стихи. Кратко,но емко и заставляют думать! Это очень важно.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Прокрутить вверх
WordPress Lessons