Звоните: +7-498-315-19-81 Пишите: istr_cbs@mosreg.ru Заходите: МО, г. Истра, ул. 9 Гвардейской дивизии, д. 49

Библиотеки Истринской централизованной библиотечной системы

Решаем вместе
Хочется, чтобы библиотека стала лучше? Сообщите, какие нужны изменения и получите ответ о решении

«Всеобщий оскорбитель, или Дом, который построил Свифт»

350-летию английского писателя Джонатана Свифта (1667-1745) посвящается.

Джонатан Свифт родился в Дублине 30 ноября 1667 года.

«Я вспоминаю, что, когда я был ещё мальчиком, однажды крючок моей удочки дёрнула большая рыба, я её уже почти вытащил на берег, как вдруг она сорвалась в воду. Разочарование мучает меня и по сей день, и я верю, что то был прообраз всех будущих моих разочарований», — так писал о себе Свифт в письме к герцогу Болинброку.

Джонатан Свифт происходил из старинного, но обедневшего дворянского рода из графства Йорк. Его дед служил викарием в Гудриче, это был очень деятельный и энергичный человек. Во время гражданской войны, известной у нас под именем «буржуазной революции» (1642-1660 гг.) он выступил на стороне короля, и приобрел из-за этого много проблем. Солдаты Кромвеля грабили его дом много раз и, несмотря на это, оказавшись в городе, стоявшем за роялистов, он пришел к мэру, и тот попросил Свифта что-то пожертвовать на помощь королю. Томас Свифт снял верхнюю одежду. Мэр ему ответил: «Но это слишком ничтожная помощь!» — «Тогда возьмите мою жилетку». В жилетке были зашиты 300 старинных золотых монет – немалый дар королю от бедного священника, имевшего 14 детей. Он также погубил отряд конницы из 200 человек, переправлявшихся через реку вброд, придумав хитроумную машину и положив ее на дно. В результате революция все же состоялась, дед был арестован, а его имущество конфисковано.

Отец Свифта был то ли 7-ым, то ли 8-ым сыном, и позже переехал в Ирландию в поисках заработка к своему старшему брату Годвину. Вскоре он женился на девушке из древнего рода, но бесприданнице, Абигейл Эрик, и служил в должности младшего судейского чиновника. Но карьеры не сделал и умер бедным спустя 2 года в возрасте 27 лет, а через семь месяцев после его смерти родился Джонатан Свифт. Оставшаяся без средств к существованию, Абигейл отдала сына на воспитание дяде Годвину Свифту, члену уважаемого адвокатского и судейского сообщества, с тех пор мальчик почти не виделся со своей матерью.

Окончив одну из лучших гимназий Ирландии (благодаря дяде), в 1682 году 14-летний Джонатан поступил в Тринити-колледж в Дублине и,  в 1686 году, получил степень бакалавра философии. Необходимо было продолжить обучение, чтобы получить степень магистра богословия, которая дала бы право Джонатану Свифту на получение духовного звания, а значит, и возможность стать священником в каком-то приходе и иметь пусть небольшой, но постоянный доход. Однако денег на продолжение обучения у Свифта не было.

Если молодой человек какое-то время обучался в колледже или университете, но не завершил образования и не получил магистерскую степень, он мог рассчитывать лишь на место учителя или секретаря при богатом и знатном человеке.

И  тут Удача улыбнулась неимущему Свифту. В 1689 году он поступил на службу к сэру Уильяму Темплу, который поначалу взял нищего юношу из милости библиотекарем, затем оценил его таланты и приблизил к себе в качестве секретаря и доверенного лица.

В распоряжении Свифта оказалось богатое собрание книг, особенно французских писателей. Рабле, Монтень и Ларошфуко стали его любимейшими авторами. Оценил Джонатан Свифт и своего патрона, его единственного он признавал своим наставником, правда, лишь по части здравомыслия, кругозора, взвешенности и продуманности суждений. Разница в мировоззрении и темпераменте, однако, почти не мешала им уживаться друг с другом. Десятилетие, проведенное в поместье Темпла, Свифт называл счастливейшим временем своей жизни.

Темпл помог Свифту продолжить обучение, и в 1692 году Свифт получил в Оксфорде степень магистра, а в 1695 году — сан священника англиканской церкви. В 1695 году он отправился в собственный приход Килрут в Ирландии. Не выдержав  тяжёлого труда приходского священника в необычайно глухом месте, Джонатан вернулся к Темплу, у которого прожил до его смерти в 1699 году. В своём завещании Темпл распорядился, чтобы Свифт издал его сочинения, а доходом от их продажи воспользовался сам. И тот рьяно взялся за издание, но никакого дохода это предприятие не принесло. С 1700 года Свифт снова вступает на поприще приходского священника в маленьком ирландском городке Ларакоре.

Временами Свифт приезжал в Лондон, и энергично включался в литературную и политическую борьбу.

В 1697 году он написал первый памфлет-сатиру «Битва книг», в котором он выступил в защиту Темпла против французских писателей Перро и Фонтенеля, и их английских последователей. В этой сатире проявились его парадоксальный ум и тяга к фантастике, свойственные последующим произведениям Свифта. А их с начала 1700-х годов вышло множество. Это «Сказка бочки, написанная для всеобщего усовершенствования человечества» в 1704 году, где высмеивались распри между католиками, кальвинистами и англиканами, возможность «усовершенствования человечества» и памфлеты, направленные против политических врагов. Интересно, что в английской транскрипции «сказка бочки» переводится как «молоть чепуху» или «говорить вздор».

«Сказка бочки» — в отличие от создававшейся примерно в тот же период «Битвы книг», где речь шла по преимуществу о предметах литературного свойства, при своём сравнительно небольшом объёме, вмещает в себя практически все мыслимые аспекты и проявления жизни человеческой. Хотя, конечно же, основная его направленность — антирелигиозная, точнее — антицерковная. Недаром книга, изданная  7 лет спустя после её создания (и изданная анонимно!), была включена папой римским в Index Librorum Prohibitorum (Индекс запрещённых книг). Досталось Свифту, впрочем, и от служителей англиканской церкви.

У своих первых читателей книга «Сказка бочки» имела шумный успех, но имя ее автора оставалось некоторое время нераскрытым, хотя к этому времени он приобрел известность в литературных кругах Лондона благодаря произведениям исторической публицистики.

Интересный факт. Не смотря на то, что Свифт высмеивал недостатки, он был мрачным человеком. Вот как характеризует сатирика его современник граф Оррери: «У доктора Свифта лицо было от природы суровое, даже улыбка не могла смягчить его, и никакие удовольствия не делали его мирным и безмятежным; но когда к этой суровости добавлялся гнев, просто невозможно вообразить выражение или черты лица, которые наводили бы больший ужас и благоговение».

Свифта боялись и почитали, его памфлеты были полны мрачной иронии, и почти каждый из них становился причиной политического скандала. Вскоре определилась основная тема Свифта — борьба за права ирландцев. Он не был ирландцем, но родился в Ирландии, выслушивал ирландцев на исповеди, с 1713 года он был настоятелем собора Святого Патрика в Дублине, и ему было ненавистно всё то, что угнетало и ущемляло «естественные права» человека, кем бы он ни был (так позже он будет описывать достижения диковинных «рас» — лилипутов и гуигнгнмов).

Свифт ввёл в историю литературы имена двух женщин, с которыми его связывали странные отношения. Возможно, что каждая из них в отдельности могла бы дать ему счастье, но получилось иначе. В 1710–1713 годах вышла книга Свифта «Дневник для Стеллы». Это дневник, записи в котором обращены к некой Стелле — возлюбленной автора, которая должна была приехать к нему. Прототипом Стеллы была девушка по имени Эстер Джонсон.

С Эстер Джонсон Свифт познакомился в Мур-Парке, когда ей было восемь лет, но сам он писал, что шесть. Свифт путал ее возраст, что видно из «Дневника», а также из стихотворных поздравлений с днем рождения, может быть и случайно, но, скорее всего, умышленно. Зачем? Эстер была сиротой и жила у Темпла. Свифт дал ей имя Стелла – Звездочка, и стал ей наставником, потому что сам был старше на четырнадцать лет. Получив приход в Ларакоре, он уговорил переехать в Ирландию и Стеллу, вместе с ее компаньонкой Дингли. Кем она ему была: женой, любовницей или другом — можно только гадать. Стелла была очень красивой и очень умной женщиной, к тому же — образованной, о чем позаботился сам Свифт. Она из благополучной Англии переехала в полунищую и голодную Ирландию. Стелла и Свифт никогда не жили под одной крышей. Когда Свифт уехал, она вместе с Дингли поселились у него в доме ради экономии. Если же он жил в Ларакоре, то они селились по соседству. Кроме того, он никогда не оставался со Стеллой наедине и встречался с ней только в присутствии третьих лиц. Таковы условия отношений, продиктованные Свифтом раз и навсегда, и принятые Стеллой. Стелла была окружена лицами духовного звания вдвое старше ее. У нее не было другого выхода, незамужняя женщина не могла общаться с кем-либо еще, не скомпрометировав себя.

Все биографы Свифта, знавшие Стеллу, писали о ней с уважением. Многие, знавшие Свифта и Стеллу, говорили, что она безумно его любила. Граф Оррери утверждал, что они состояли в тайном браке, и что венчал их в 1716 году епископ Клогерский. По его словам, произошло это так – Стелла вдруг впала в тоску и заболела. Свифт, не решаясь спросить сам, послал к ней епископа Клогерского, и Стелла передала через него, что устала ждать и хочет, чтобы Свифт женился на ней. Свифт согласился, но выдвинул условие – брак должен быть абсолютно тайным. Другой знакомый Свифта, Дилени, подтверждал, что Свифт и Стелла состояли в тайном браке, и что Свифт на людях никогда не признавал ее своей женой. Дин Свифт тоже утверждал, что брак был заключен в 1716 году, и добавлял, что этот брак ничего не изменил в отношениях Свифта и Стеллы. Он был целомудренным, и они продолжали видеться только на людях. Вальтер Скотт в биографии Свифта рассказывал, что непосредственно после бракосочетания состояние Свифта было ужасным. Зачем был нужен брак? Кто был его инициатором? Возможно, это была Стелла, и возможно, это случилось из-за соперницы.

Этой соперницей, тоже безумно любившей Свифта, была Эстер Ваномри, которой Свифт дал имя Ванессы.

До 1707 года семейство Ваномри жило в Дублине. Ванесса была симпатичной женщиной, но не такой красавицей, как Стелла и, в противоположность ей, импульсивной и склонной воспринимать жизнь трагически. У Ванессы был развитый ум, в отличии от Стеллы, Ванесса была способна на неожиданные поступки и не могла сдерживать свою страсть, поэтому Свифту нужно было быть начеку. Ванесса была натурой незаурядной, а любовь лишь увеличила ее духовную проницательность и желание во всем уподобляться своему божеству, как она называла Свифта.

Ванесса вела чрезвычайно уединенный образ жизни, проводя время в обществе больной сестры и предаваясь печальным размышлениям. Такая жизнь только способствовала тому, что она сосредотачивалась на безнадежном и мучительном чувстве. Свифт взывал к ее благоразумию, но его упреки на нее не действовали, что временами приводило его в ярость. Ванесса не могла ничего с собой поделать, любое ласковое слово Свифта или обещание приехать, делали ее счастливой. Дважды она отказывала женихам, а после смерти сестры осталась в полном одиночестве. Ее безропотность и то, как терпеливо она переносила это состояние в течение восьми лет, объяснялось ее благоговением перед Свифтом. Дин Свифт писал, что в апреле 1723 года Ванесса узнала, что Свифт женат на Эстер Джонсон и написала ему письмо, а Томас Шеридан говорил, что она написала самой Стелле. Вальтер Скотт описывал, что случилось это так: «Однако нетерпение Ванессы взяло, наконец, верх, и она отважилась на решительный шаг — сама написала миссис Джонсон и попросила сообщить, какой характер носят ее отношения со Свифтом. Стелла ответила, что они с настоятелем связаны браком; и, кипя негодованием против Свифта за то, что он дал другой женщине такие права на себя, о каких свидетельствовали вопросы мисс Ваномри, Стелла переслала ему письмо соперницы и, не повидавшись с ним, и не ожидая ответа, уехала в дом мистера Форда, близ Дублина. Свифт, в одном из тех припадков ярости, какие с ним бывали и в силу его темперамента и по причине болезни, тотчас отправился в аббатство Марли. Когда он вошел в дом, суровое выражение его лица, которое всегда живо отражало кипевшие в нем страсти, привело несчастную Ванессу в такой ужас, что она едва пролепетала приглашение сесть. В ответ он швырнул на стол письмо, выбежал из дома, сел на лошадь и ускакал обратно в Дублин. Когда Ванесса вскрыла конверт, она нашла там, только собственное письмо к Стелле. Это был ее смертный приговор. Она не устояла, когда рухнули давние, но все еще лелеемые ею надежды, которые давно наполняли ее сердце, и тот, ради кого, она их лелеяла, обрушил на нее всю силу своего гнева. Неизвестно, долго ли она прожила после этой последней встречи, но, по-видимому, не более нескольких недель».

Известно, что через три месяца после этого Ванесса умерла от неизвестной причины. За это время она переделала завещание, в котором все было завещано Свифту, на почти незнакомого ей будущего философа Джорджа Беркли. В новом завещании имя Свифта не было даже упомянуто. Она была похоронена в церкви Сент-Эндрю, но в 1860 году церковь сгорела, и ее могила не сохранилась.

Многое непонятно в этой истории, соперницы ненадолго пережили одна другую — Эстер Ваномри умерла в 1723 году, а Эстер Джонсон в 1728 году. Свифт же после смерти обеих Эстер чувствовал себя необыкновенно одиноким.

«Его смех дребезжит в наших ушах через сто сорок лет. Он всегда был одинок — одиноко скрежетал зубами во тьме, за исключением того времени, когда нежная улыбка Стеллы озаряла его. Когда она исчезла, его окружило безмолвие и непроглядная ночь. Это был величайший гений, и ужасны были его падение и гибель, – писал Теккерей.

В 1714 году умерла покровительница консерваторов королева Анна Стюарт, и лидеры тори, друзья Свифта, были обвинены в государственной измене, а его успели заблаговременно устроить настоятелем (деканом) собора святого Патрика в Дублине, так что он оказался в некой почетной ссылке, на одной из виднейших церковных должностей Ирландии. Быстро и основательно разобравшись в ирландских делах, Джонатан Свифт во всеуслышание объявил Ирландию краем рабства и нищеты, а рабское состояние и особенно рабскую покорность здешних обитателей он считал несовместимыми с человеческим достоинством, они уязвляли его пастырскую совесть. Уже в 1720 году в памфлете «Предложение о всеобщем употреблении ирландской мануфактуры» он призвал к бойкоту всех английских «носильных вещей». Призыв его услышан не был, а памфлет объявлен «возмутительным, раскольническим и опасным», и печатник был отдан под суд. Присяжные, однако, его оправдали, и Джонатан Свифт это принял к сведению. Он рассудил, что эффективнее всего будет бойкотировать английские деньги, объявив их ненастоящими, и случай для этого вскоре представился.

В Англии был выдан патент на чеканку мелкой медной монеты для Ирландии. Патент был прибыльный, хотя вовсе не жульнический, но исследователь пропагандистской демагогии Джонатан Свифт прекрасно понимал, что доказать отсутствие мошенничества в таком щекотливом, затрагивающем все карманы деле никак невозможно. Оставалось выбрать подходящую для агитации маску, и в феврале 1724 года появилось первое письмо «М.Б., Суконщика», где «торговцы, лавочники, фермеры и все простые люди королевства Ирландии» мобилизовывались на борьбу с английской медной монетой, а по сути дела с Англией. Писем в ближайшие полтора года появилось еще пять, и тон их был все возмутительнее, а призывы все грознее. В действенности Джонатан Свифт не выходил из роли простолюдина. Вся Ирландия кипела, общенародное восстание должно было вот-вот разразиться, ирландский парламент готов был его возглавить, а Свифт готовил для него программу. Но в решающий момент английский премьер-министр уступил, аннулировал патент, и напряжение спало. «Суконщик» победил, а Свифт потерпел поражение.

В России Свифт стал известен, прежде всего, как автор произведения, написанного им в 1726 году. Полностью книга называлась «Путешествия в некоторые отдалённые страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей». Она, как и «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо, была написана на гребне популярности книжек о приключениях и морских путешествиях. Фантазия Свифта развернулась здесь в полной мере. Он выдумывал диковинные народы, названия для них (слово «лилипут», в частности, вошло во все языки именно после книги Свифта), языки, обычаи, ритуалы, государственное устройство, точно рассчитывал, во сколько раз лилипут меньше Гулливера и сколько молока может дать лилипутская корова, и как соотносятся размеры великанской мухи с человеком.

Но одного лишь буйства фантазии было бы достаточно, чтобы книга имела успех, и Свифт остался верен себе. Читатели-современники без труда угадывали, что за распрей остроконечников и тупоконечников скрывается распря католиков и протестантов, или же англиканской и диссидентской церквей (о бессмысленности распрей подобного рода Свифт писал ещё в «Сказке о бочке»). Партии «высоких каблуков» и «низких каблуков» — это, конечно же, виги и тори. Порядок избрания премьер-министра, при котором претендентов на эту должность заставляли ходить по канату, — грустная метафора. Свифт знал, как непросто и опасно быть премьер-министром в Англии. Он знал, как рождаются закулисные политические интриги, и показал механизм создания подобной интриги при дворе лилипутского императора: Гулливер спасал императорский дворец от пожара (пусть и не вполне обычным способом); император сначала был благодарен ему, а потом, по наущению придворных вельмож, готов был увидеть в поступке «Человека-горы» злодейский умысел.

Сатира, нацеленная на конкретных лиц и конкретные события, не исчерпывала смысла «Путешествий Гулливера». Как и многие другие произведения 18 века, эта книга рассказывала о том, что же такое человек, и каковы его возможности? Как отвечал Свифт на этот важнейший вопрос эпохи?

В «Путешествии к лилипутам» Гулливер был изображён в полном соответствии с просветительской концепцией нового разумного человека. Его гигантский по сравнению с окружающими рост представляется своего рода метафорой. Колышки и верёвочки, связывающие Гулливера, — это мелкие, но неприятные условности, связывающие Человека. Просвещённый и гуманный император приказывал разрезать путы, и Гулливер выпрямлялся во весь рост. Не так ли виделась многим просветителям возможность освобождения человечества от социального неравенства, разделения на богатых и бедных, от гнёта религиозных догм и прочих «предрассудков»? Новый разумный человек мог одним махом прекратить ненужные войны, уведя за верёвочку весь вражеский флот. Примеров такого рода немало в первой части произведения. Не случайно именно «Путешествие в Лилипутию» стало в первую очередь детским чтением, основой для будущих переделок и подражаний, мультфильмов и фильмов.

Во второй части романа положение главного героя резко менялось. Он стал игрушкой в руках огромных существ — великанов. Слепые силы природы (град), неразумные существа (обезьяна), человеческие пороки (коварный карлик) в любую минуту могли погубить его. Даже насекомые в стране великанов стали опаснейшими врагами Гулливера. Во второй части книги Гулливер был уязвим и во всём зависим от окружающих.

В третьей и четвёртой частях дела обстояли иначе. В третьей части Свифт язвил по поводу самого разума, на который его современники возлагали столько надежд. Наука — кумир эпохи — представала здесь как бессмысленное занятие безумных лапутян или жителей Лагадо. Великая идея бессмертия, волновавшая человечество с незапамятных времён, получала неожиданное осмысление: вечная жизнь — это вечная старость, вечная дряхлость и немощность, жалкое существование, что влачат струльбурги.

В четвёртой части читатель видел иронию над человеческим родом как таковым. Иеху — гнусные, ничтожные, вонючие и корыстолюбивые — вот что такое люди. Причём иеху — это те же люди, что и мы, а не какие-то невиданные существа. Не случайно, вернувшись домой, Гулливер видел признаки иеху во всех окружающих, даже в собственной жене и детях. Человек, в конечном счёте, обернулся иеху. Перед Гулливером и, соответственно, перед читателем всё время вставала проблема: как сохранять человеческое достоинство? Это несложно, когда герой огромен, но так трудно быть человеком среди великанов или среди благородных гуигнгнмов, особенно когда рядом бродят столь гнусные соплеменники.

И Гулливер выдержал испытание. И среди лилипутов, и среди великанов, и среди гуигнгнмов Гулливер сумел завоевать уважение. Свифт использовал здесь один и тот же приём: он показывал, как Гулливер сначала воспринимался местными жителями как курьёз, диковинный феномен природы, затем становился источником развлечения, игрушкой, и лишь потом обитатели и властители страны понимали, что перед ними находится существо, равное им по разуму. Свифт надеялся на то, что человечество не превратится в сборище жалких иеху.

Последнее десятилетие творческой деятельности Свифта, последовавшее за опубликованием «Путешествий Гулливера», было отмечено высокой активностью. Свифт писал множество разнообразных публицистических и сатирических произведений. Среди них видное место занимали памфлеты на ирландскую тему. Выступления Свифта в защиту Ирландии по-прежнему находили широкий отклик и вызывали общественное признание. Его избрали почетным гражданином Дублина. Однако, несмотря на победу в кампании против патента Вуда, Свифт не обольщался достигнутыми результатами. Дублинский собор святого Патрика был расположен в самом центре жилых кварталов ткачей, и его декан каждый день сталкивался с их неустроенностью, голодом и нищетой.

Свифт писал много новых памфлетов, но разум его слабел, и наступало расстройство умственных способностей, мало-помалу перешедшее в апатическое идиотство. Десять лет Джонатан Свифт провел в нравственных и физических муках, особенно сильных в так называемые светлые промежутки. «Я идиот! — восклицал он. Я то, что я есть». В своих письмах, незадолго до полного умственного расстройства, Свифт говорил о смертельной скорби, убивающей в нем и тело, и душу. В последние два-три года жизни он практически не разговаривал.

В 1742 году специальная комиссия решила, что Свифт не может заботиться о себе и своем имуществе, как лицо, лишенное памяти (но не сумасшедшее!), и назначила опекунский совет. Легенда о сумасшествии была выдумана Оррери. Свифт не сошел с ума, он прекрасно осознавал, что с ним происходит, от этого его положение становилось только ужаснее.

Свифт не сошел с ума, но потеря памяти и глухота привели к потере механической способности говорить. Один раз он хотел сказать что-то слуге, несколько раз называл его по имени, мучительно подыскивал слова и, в конце концов, со смущенной улыбкой произнес фразу: «Какой я дурак». Свифт погрузился в полную апатию, если раньше он постоянно ходил по лестницам, то теперь его с трудом можно было убедить встать с кресла и пройтись.

Свифт ушел из жизни 19 октября 1745 года. Его дом наполнился людьми, которые пришли попрощаться со своим защитником и одновременно диктатором. Тело Свифта лежало в кабинете и мимо него нескончаемым потоком шли люди.

В одном из писем 1731 года Свифт писал, что надписи на мраморе следует делать с осторожностью, ибо к ним нельзя приложить список опечаток или внести исправление во второе издание. Поэтому Свифт сам сочинил себе эпитафию и внес ее в завещание за пять лет до смерти.

«Свифт спит под величайшей в истории эпитафией»,- скажет потом Йейтс. Каждое слово в ней тщательно взвешено и отобрано, это вызов всему, с чем боролся Свифт при жизни, он, не победивший, но и не побежденный – таким должны запомнить его потомки: «Здесь покоится тело Джонатана Свифта, доктора богословия, декана этого кафедрального собора, и суровое негодование уже не раздирает здесь его сердце. Проходи, путник, и подражай, если сможешь, тому, кто ревностно боролся за дело мужественной свободы».

Свифт был похоронен в центральном нефе собора Святого Патрика рядом с могилой Эстер Джонсон. Большую часть своего состояния Свифт завещал употребить на создание лечебницы для душевнобольных. «Госпиталь Святого Патрика для имбецилов» был открыт в Дублине в 1757 году и существует по сей день, являясь старейшей в Ирландии психиатрической клиникой.

Электронные ресурсы, использованные при подготовке материала:
Гончаров, Андрей. Свифт Джонатан [Электронный ресурс] // Чтобы помнили: [сайт] .- Режим доступа: http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=700 .- 28.11.2017г.

Произведения Джонатана Свифта: «Путешествия Лемюэля Гулливера», «Сказка бочки» и другие имеются в фонде нашей библиотеки.

Вероника Каморная

Прокрутить вверх
WordPress Lessons