«Хозяин Средиземья»,
к 125-летию Джона Рональда Руэла Толкина (1882-1973), английского писателя, лингвиста, поэта, филолога, профессора Оксфордского университета
и 80-летию выхода в свет книги «Хоббит, или Туда и обратно».
«Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит — благоустроенная.
Она начиналась идеально круглой, как иллюминатор, дверью, выкрашенной зеленой краской, с сияющей медной ручкой точно посередине. Дверь отворялась внутрь, в длинный коридор, похожий на железнодорожный туннель, но туннель без гари и без дыма и тоже очень благоустроенный: стены там были обшиты панелями, пол выложен плитками и устлан ковром, вдоль стен стояли полированные стулья, и всюду были прибиты крючочки для шляп и пальто, так как хоббит любил гостей. Туннель вился все дальше и дальше и заходил довольно глубоко, но не в самую глубину Холма, как его именовали жители на много миль в окружности. По обеим сторонам туннеля шли двери — много-много круглых дверей. Хоббит не признавал восхождений по лестницам: спальни, ванные, погреба, кладовые (целая куча кладовых), гардеробные (хоббит отвел несколько комнат под хранение одежды), кухни, столовые располагались в одном этаже и, более того, в одном и том же коридоре. Лучшие комнаты находились по левую руку, и только в них имелись окна — глубоко сидящие круглые окошечки с видом на сад и на дальние луга, спускавшиеся к реке.
Наш хоббит был весьма состоятельным хоббитом по фамилии Бэггинс. Бэггинсы проживали в окрестностях Холма с незапамятных времен и считались очень почтенным семейством не только потому, что были богаты, но и потому, что с ними никогда и ничего не приключалось и они не позволяли себе ничего неожиданного: всегда можно было угадать заранее, не спрашивая, что именно скажет тот или иной Бэггинс по тому или иному поводу. Но мы вам поведаем историю о том, как одного из Бэггинсов втянули-таки в приключения и, к собственному удивлению, он начал говорить самые неожиданные вещи и совершать самые неожиданные поступки. Может быть, он и потерял уважение соседей, но зато приобрел… впрочем, увидите сами, приобрел он в конце концов или нет.»
Так начинается самая известная история о хоббите Бильбо Бэггинсе, принесшая всемирную славу английскому писателю, лингвисту и филологу Джону Рональду Руэлу Толкину.
Толкин был, в сущности, самый настоящий хоббит, разве что не маленький, а большой — самый большой из них. Да он и сам этого не скрывал, говоря: «я и есть хоббит». Его портрет в старости — вылитый Бильбо Бэггинс. Такой же уютный старикан в жилеточке. Толкин умудрялся одним своим присутствием вносить в мир размеренность и уют. Некоторые люди в окончательную форму приходят только к старости — самый лучший возраст, это когда гаснут страсти, притупляются вкусовые ощущения, желания меркнут, жизнь принимает форму медленно текущей реки перед самым выходом к разливу моря. Такой уж это был человек, истинный Бильбо, похожий на своего героя чувством юмора, чаще всего направленного на самого себя. Этот пожилой профессор мог на новогодней вечернике завернуться в шкуру, лежавшую у камина, играя в белого медведя. Он мог нарядиться в древнего кельта и гоняться за соседом с музейным топором. Дожив до окончательной старости, он любил радовать кассиров в магазине, суя им вместе с пригоршней мелочи свои зубные протезы. Толкин был очень продвинутый старик.
Наш сегодняшний рассказ посвящен жизни и творчеству одного из самых ярких писателей 20 века. Этот автор за свою жизнь написал всего несколько полновесных литературных произведений, однако каждое из них стало маленьким кирпичиком в фундаменте огромного мира фэнтези. Джона Толкина часто называют родоначальником этого жанра, его отцом и создателем.
Ранние годы, детство Толкина.
Джон Рональд Руэл Толкин появился на свет 3 января 1892 года в городе Блумфонтейн, который сегодня является частью Южноафриканской республики. На самом юге Черного континента его семья оказалась из-за службы отца, которому доверили право управления представительством одного из банков. Как отмечается в некоторых источниках мама нашего героя – Мейбл Толкин – прибыла в ЮАР уже будучи на 7-ом месяце беременности. Таким образом, первый ребенок четы Толкин появился на свет практически сразу после переезда.
Джон и Руэл – имена фамильные, друзья звали профессора Рональдом, а близкие друзья (например, Клайв Льюис) — Толлерсом: у англичан вообще приняты дружеские имена. «Безрассудно храбрый» — так переводится фамилия «Толкин» с немецкого. Дело в том, что Толкин (Tolkien) — английский вариант, но первоначально фамилия была немецкой — Толлькин (Tollkiehn). Дедушка писателя происходил из саксонских немцев, по профессии был фортепьянных дел мастером. В Англию семья Толлькинов перебралась в 18 веке.
В детстве Джон был совершенно обычным ребенком. Он часто играл со сверстниками и проводил много времени вне дома. Запоминающимся эпизодом из его раннего детства был случай, связанный с укусом тарантула. Как говорится в медицинских картах, Джона Толкина лечил некий врач по фамилии Торнтон. По мнению некоторых исследователей, именно он и стал впоследствии прообразом мудрого и доброго волшебника Гэндальфа – одного из главных персонажей сразу трех книг Толкина. Кроме того, своеобразное отражение получил и тот самый тарантул, укусивший мальчика в раннем детстве. Образ паука был воплощен в злобной паучихе Шелоб, которая атакует хоббитов Фродо Бэггинса и Сэмуайза Гэмджи.
Обнаружив, после рождения второго сына, что климат Африки не подходит для детей Мэйбл с детьми уехала в Англию, куда вскоре должен был приехать и отец семейства, но он внезапно заболел и умер от затяжной лихорадки.
В Англии Мейбл Толкин, после перемены ряда мест, обосновалась со своими детьми в пригороде Бирмингема, где и жила до самой смерти. Данный период стал очень тяжелым в жизни семейства будущего писателя. Денег постоянно не хватало, и единственной отрадой для Мейбл Толкин и ее детей стала литература и религия.
Родственники жалели сирот, но ничем не могли помочь, разве что тетка сдавала им комнаты внаем по щадящей цене. К 1900 году родня окончательно поставила на Мэйбл крест. Внезапно она приняла католичество. Молодая вдова искала и нашла опору в своей жизни. Даже родной отец не понял Мэйбл. Старик не мог смириться, что дочь связалась с католиками — «гнусными папистами». Выставив подбородок кирпичом, он прогнал её, отказав в отместку в материальной помощи.
Маленькая семья впала в благородную нищету. Мэйбл научилась варить бульон из одной луковицы, штопать чулки и обстригать ножницами краешки манжет, когда те обтрепывались, покрываясь бахромой. Она скорее готова была отказывать себе в одежде, чем детям в книжках.
Мейбл научила сына основам латинского языка, а также привила любовь к ботанике, и Толкин с ранних лет любил рисовать пейзажи и деревья. К четырём годам, благодаря стараниям матери, малыш Джон уже умел читать и даже писал первые буквы. Он много читал, причём с самого начала невзлюбил «Остров сокровищ» Стивенсона и «Гаммельнского крысолова» братьев Гримм, зато ему нравилась «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, истории про индейцев, произведения Джорджа Макдональда и «Книга Фей» Эндрю Лэнга.
Своё дошкольное детство Джон, вместе с братом, провёл на природе. Ежедневно он взбирался на холм, где старая мельница перемалывала огромным колесом воду перегороженной речушки. Место было опасным, но мельник — чернобородый, с яркими глазами, настоящий кельт! — был добр к мальчикам, и поэтому получил прозвище «Белый Колдун». А фермер, который разводил трюфели и шампиньоны и возненавидел Джона за воровство грибов, стал называться «Черный Колдун». Речная долина, которую называли Делл или Ривенделл, была вся в зарослях черники, а за речным бродом находилась деревушка под названием Зеленый Зал. Там жители говорили на забавном сельском диалекте, в котором было смешное словечко «гэмджи», обозначавшее овечью шерсть. Все это оказалось позже в Средиземье — мире детства человечества, созданном Толкином.
Мать Толкина, желавшая дать своим сыновьям классическое образование, отдала их в одну из лучших школ Бирмингема – где главными предметами были латынь и греческий. Именно там юный Толкин и показал свою необычайную способность к языкам. Он выучил древнеанглийский язык и быстро освоил героическую поэму «Беовульф» в оригинале. Потом он принялся за изучение средневекового английского и прочитал поэму «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь». Уже тогда у юного любителя языков возникла идея создать свой собственный язык, чем он и занимался в свободное от учебы время, а на карманные деньги покупал филологические труды. Случайно наткнувшись на учебник готского, Джон Рональд без проблем одолел и его, на школьных диспутах он отныне выступал именно на готском.
Вступление во взрослую жизнь. Эдит Мэри Бретт.
В год, когда Мэйбл Толкин в возрасте 34-х лет умерла от диабета (ноябрь 1904), Джону исполнилось 12-ть. Никто из родственников не захотел взять на себя ответственность за детей, не принадлежащих к их церкви. Поэтому Мэйбл доверила воспитание детей отцу Френсису Моргану, священнику Бирмингемской церкви, сильной и неординарной личности, который стал детям по сути вторым отцом. С его подачи Толкин смог продолжить обучение в Школе короля Эдуарда, где продолжал изучать языки, что впоследствии очень пригодились писателю при разработке языков его собственного мира — Средиземья. Он стал создателем нескольких искусственных языков, в том числе так называемых «эльфийских»: квенья (или язык высших эльфов) и синдарин (язык серых эльфов) которые составлял, во многом руководствуясь красотой звучания.
Для одного только эльфийского он разработал грамматику 15 диалектов, а ведь были еще языки гномов, энтов и многих других народов Средиземья.
Будучи человеком с достатком Френсис Морган обеспечил братьям Толкин получение среднего и, частично, высшего образования. Он же нашел для братьев комнату, а их соседкой оказалась молодая девушка по имени Эдит Бретт. Она была на три года старше Рональда Толкина и занималась игрой на фортепиано, мечтая о музыкальной карьере.
Эдит Бретт была сиротой, как и братья Толкины, но в отличие от них жила не в такой нужде. Во время знакомства ей было 19, а Джону – 16 лет.
Рональд в это время активно готовился к поступлению в Оксфорд на языковое отделение, ведь только сдав вступительные экзамены на отлично, он мог рассчитывать на стипендию и учиться бесплатно. И в это же время между ним и Эдит завязался бурный роман, который мог на корню погубить будущую карьеру начинающего филолога. Отец Френсис был в ярости от такого поведения своего подопечного и запретил ему видеться и переписываться с Эдит до достижения 21 года, то есть совершеннолетия. Рональду (которому в тот момент было 18) пришлось подчиниться, и это сразу же дало видимые результаты. Во-первых, лишившись общества любимой Эдит, Рональд создал себе другое – он стал одним из самых активных членов Чайного клуба Общества барроуистов (от названия магазина Барроу, где имелась комната, почитаемая за чайную).
Активом ЧКБО были четверо, двое из них погибли в Первой мировой войне, что Толкин очень сильно переживал, для него всегда самым главным в жизни оставались любовь и дружба. Недаром он так любовно и очень чётко прописать четвёрку хоббитов во «Властелине колец».
Во-вторых, юный филолог действительно занялся подготовкой к экзаменам и в 1911 году поступил в Эксетеровский колледж Оксфордского университета на классическое отделение. Он получил не самую высокую стипендию (всего 60 фунтов стерлингов), но с ней вполне можно было учиться. Отец Френсис взял с Джона честное слово, что тот не будет встречаться с Эдит, пока ему не исполнится 21 год — то есть до совершеннолетия, когда отец Френсис переставал быть его опекуном. Толкин выполнил обещание, не написав Мэри Эдит ни строки до этого возраста. Они даже не встречались и не разговаривали.
Так появилась эльфийская принцесса Лютиэн (Лучиэнь) – воплощение Эдит в фантазиях молодого Толкина. Все, что было написано Толкином про Эдит-Лютиэн, отличалось преувеличенными эпитетами.
«… Лютиэн была прекраснейшей среди Детей Илуватара. Ее одеяние было голубым, как ясное небо, а глаза темны, как звездная ночь, плащ усеян золотыми цветами, волосы же черны, как ночные тени. Свету, играющему на листьях дерев, пению чистых вод, звездам, встающим над туманной землей, подобна была ее красота, а в лице ее был сияющий свет.
…и как–то на заре Лютиэн танцевала на зеленом холме и вдруг запела. Ее песня пронзала сердце, подобно песне жаворонка, что взлетает над вратами ночи и рассыпает трель свою среди гаснущих звезд, видя, как из–за пределов мира встает солнце. Песнь Лютиэн разбила оковы зимы, и заговорили скованные морозом воды, а там, где ступала дева, проросли цветы.»
Джон не мог себе позволить даже случайно встретить ее на улице, но смотрел на тень на шторах ее окна, не отрываясь.
Вечером, в тот же день, когда Толкину исполнился 21 год, он написал Эдит письмо, где объяснялся в любви и предлагал руку и сердце. Эдит уже дала согласие на брак с другим человеком, потому что решила, что Толкин давно забыл её. Но она тут же вернула обручальное кольцо несостоявшемуся жениху и объявила, что выходит замуж за Толкина. Кроме того, по его настоянию она приняла католичество.
Помолвка состоялась в 1913 году, а бракосочетание — 22 марта 1916 года в английском городе Уорик, в католической церкви Св. Марии. Их союз с Эдит Бретт оказался долгим и счастливым. Супруги прожили вместе 56 лет и воспитали 3 сыновей: Джона Фрэнсиса Руэла (1917), Майкла Хилари Руэла (1920), Кристофера Руэла (1924), и дочь Присциллу Мэри Руэл (1929). Кроме того, результатом этого брака стало реализовавшееся писательство Толкина.
Творчество Толкина – писателя.
Жениться раньше помешала Первая мировая война, в которую Англия вступила в 1914 году. Толкин, вопреки ожиданиям родни, не побежал на пункт приема добровольцев, предпочтя закончить обучение в так дорого давшемся ему университете. Степень бакалавра он получил через два года, после чего поступил на военную службу в Ланкаширский фузилерный полк в звании второго лейтенанта.
Он проходил 11-месячную подготовку в 13-м батальоне в Стаффордшире на Каннок Чейс. «Джентльмены редко встречаются среди начальства и, если честно, человеческие особи тоже», — негодовал Толкин в письме к Эдит. 4 июня 1916 года Толкин в составе 11-го батальона Британских экспедиционных войск, в который он был перемещён, отправился во Францию. Его переезд на военном транспорте вдохновил его на написание поэмы «Одинокий остров». Позднее он писал: «Младшие офицеры долгое время находились в состоянии шока. Расставание с моей женой тогда… было подобно смерти». Еще бы! Кому хочется записаться в герои, только что женившись? Покалечиться и умереть на пороге личного счастья ?
Время боёв для Эдит было величайшим стрессом, она пугалась каждого стука в дверь, боясь, что принесут известия о смерти мужа. Из-за цензуры, принятой в почте Британской армии, Толкин разработал секретный код, который использовал для написания писем домой. Благодаря этому коду Эдит могла прослеживать перемещения мужа на карте Западного Фронта. Толкин неустанно строчил письма с фронта. «Лапушка моя, Эдит!..Ты пишешь мне такие чудесные письма, маленькая моя; а я-то обхожусь с тобою просто по-свински! Кажется, вот уже сто лет не писал. Уикенд выдался ужасно хлопотный (и страшно дождливый!). Пятница прошла совершенно бессобытийно, и суббота тоже, хотя всю вторую половину дня мы занимались муштрой, несколько раз вымокли до костей, и винтовки наши все заляпались, мы их потом до скончания века начищали…»
Толкин вообще очень любил и умел писать письма, после него осталось богатое эпистолярное наследие.
Есть ли на свете такой писатель, которому повредил военный опыт? Толкин, кстати, отрицал, что участие в роковых для мира событиях так уж сильно повлияло на его творчество. Но здесь, пожалуй, проходит черта, за которой человек теряет адекватность восприятия самого себя. Война, да и само военное звание ему быстро опротивели — это был человек, не подходящий для погон. Ничего ему на войне не нравилось. Толкин служил связистом на реке Сомма, где принимал участие в битве на гребне Типваль и штурме Швабского редута. Как это было, описывать не имеет смысла — массовое месилово, в котором выживает не сильнейший, а более удачливый.
Судьба пощадила Толкина, как могла. В октябре 1916 года он заболел окопной лихорадкой, распространяемой вшами, во множестве обитавшими в блиндажах. По воспоминаниям преподобного Мервина С. Иверса, капеллана англиканской церкви в Ланкаширский фузилёрном полку: «Однажды мне довелось ночевать с бригадным командиром пулемётного подразделения и связистом в захваченном германском блиндаже… Мы пролежали в койках всю ночь в надежде на сон, но это было бесполезно. Стоило нам лечь, как тут же активизировались орды вшей. Так что мы отправились к медику, который также был в блиндаже со своим оборудованием, и он дал нам немного мази, которая, как он заверил, должна была защитить от мелких паразитов. Мы полностью смазались составом и с большой надеждой легли снова, но это не помогло. Было похоже, что вместо того, чтобы отпугивать вшей, это подействовало на них как аперитив перед едой и мелкие надоеды возобновили свой пир с повышенным аппетитом.» Болезнь эта хоть для жизни и не опасная, хоть и очень неприятная.
Толкин был освобождён от военной службы и вернулся в Англию, к жене. Уже через год у них родился первенец, которого назвали Джоном. И определился с профессиональными делами, поступив в штат составителей «Нового словаря английского языка». Впоследствии Толкин зарабатывал себе на жизнь исключительно преподавательской деятельностью. Он преподавал в Университете Лидса, затем – в Оскфордском университете. Так он заработал славу одного из лучших филологов мира, а впоследствии еще и славу писателя.
Когда первенцу Джона исполнилось три года, вместе с подарком на Рождество он получил первое письмо от Рождественского Деда, это было в 1920 году. С тех пор Рождественский Дед присылал письма детям Толкинов до 1943 года, т.е. пока все они: Майкл, Кристофер и Присцилла не подросли. Не надо пояснять, что письма эти писал сам глава семейства. Сегодня они издаются книжкой под названием «Письма рождественского деда» и составляют неотъемлемую часть литературного наследия, по мнению англичан.
В этих письмах Дед описывал свой дом, своих друзей и те события, порой забавные, а порой тревожные, которые происходили на Северном полюсе.
Вот письмо 1925 года:
«Этот год выдался для меня не слишком удачным: хлопот не оберешься, а припасы тают. Моя рука дрожит сильнее обычного, когда я пишу эти строки. У нас тут творятся жуткие вещи — часть подарков пришла в негодность, Белый медведь отказывается мне помогать, да еще перед самым Рождеством пришлось переезжать в новый дом (вот откуда взялся мой новый адрес). А началось все с того, что в один ветреный ноябрьский денек ветер сорвал с моей головы колпак и забросил его на макушку шеста, который торчит на Северном полюсе. Как я его ни отговаривал, Белый медведь полез на шест. Разумеется, ничего хорошего из этой затеи не вышло. Шест переломился пополам, обломки рухнули на крышу моего дома и пробили в ней дырку, а Белый медведь провалился в эту дырку и упал в гостиную с моим колпаком на носу. Повалил снег, гостиную замело, очаг погас, вода залила погреб, в котором я хранил подарки. Вдобавок Белый медведь ухитрился сломать себе лапу. Теперь-то он уже выздоровел, но тогда я так на него рассердился, что он обиделся и заявил, что никогда больше не будет мне помогать. Надеюсь, к следующему Рождеству он подобреет и забудет о своей обиде. Я нарисовал, как все было; на второй картинке изображен мой новый дом, на ледяной глыбе прямо над Северным полюсом (в этой глыбе я построил новый погреб для подарков).
Если Джон не разберет мой корявый почерк (ведь мне уже 1925 лет!), пускай попросит папу. Когда Майкл научится читать и тоже будет сочинять письма ко мне? С любовью к вам обоим и к Кристоферу (мне кажется, он немного похож на меня).
Ваш Рождественский Дед»
С течением времени хозяйство Рождественского Деда разрасталось. Поначалу в письмах упоминался лишь Белый медведь, затем появились снежные эльфы, рыжие гномы, снеговики, пещерные медведи и племянники Белого медведя, Паксу и Валкотукка (они однажды пришли в гости к дядюшке, да так и остались жить у Деда). Белый медведь был главным советчиком Рождественского Деда и главным источником неприятностей. Это из-за него Рождественский Дед путал подарки. Порой Белый медведь приписывал строчку-другую к письмам хозяина своим угловатым почерком. Какое-то время спустя Рождественский Дед взял в секретари эльфа по имени Илберет. В поздних письмах эльфам уделяется много места. Еще бы, ведь они помогали защищать дом и кладовую от нападений гоблинов!
Ох уж эти эльфы!
«Сильмариллион».
В 20-е годы Толкин начал писать свое первое (и по его мнению главное) литературное произведение – «Сильмариллион», которое, по утверждению его сына Кристофера Толкина, собравшего и издавшего Сильмариллион уже после смерти отца, так и не было завершено. Толкин всё время что-то переписывал, дописывал и изменял на протяжении более чем полвека.
«Сильмариллион» — это трагическая эпическая история Средиземья (мира, созданного Толкином), своеобразная «Библия Средиземья». В ней описана эльфийская и человеческая история задолго до Бильбо, Фродо, Гендальфа (появившихся в «Хоббите») и прочих любимцев читающей публики. Начинается она с музыки Айнур, породившей все сущее.
«Эру Единственный, кого в Арда называли «Илуватар», был всегда. Вначале Он сотворил Аинур, Первых Святых, порождение Его мысли, и они были при Нем уже тогда, когда еще ничего другого не было. И Он обратился к ним и дал им темы для музыки, и они пели для Него, и Эру радовался. Но долгое время они пели поодиночке, либо малыми группами, а остальные слушали, потому что каждый воспринимал только ту часть разума Илуватара, воплощенного в теме музыки, из которой сам был создан. И каждый медленно постигал каждого. Но все же слушая они пришли к более глубокому пониманию, и пение становилось все более гармоничным. И случилось так, что Илуватар созвал всех Аинур и предложил им величественную сцену, показав вещи более значительные и удивительные, чем те, что Он открыл им раньше. Но великолепие начала этой темы и блеск ее окончания так изумил Аинур, что они склонились перед Илуватаром и молчали. Тогда Илюватар сказал им: «Я желаю, чтобы по предложенной вам теме вы все вместе создали гармоничную великую музыку. И так как в вас горит зажженное мной вечное пламя, вы покажете свою силу, украсив эту тему каждый по своему разумению и способностям. Я же буду смотреть и слушать и радоваться великой красоте, что пробудится в песне с вашей помощью».
Книга имеет несколько частей. В первой (Айнулиндалэ, или Музыка Айнур) описывается создание Эа, т.е. материального мира и собственно Средиземья, во второй (Валаквента) нам дается характеристика богов и врагов. Третья часть — Квента Сильмариллион — составляет львиную долю книги и, собственно, является самой её сутью, там рассказывается о Сильмариллах (самых прекрасных алмазах, впитавших в себя свет Древ Валинора) и войне за них. Завершают книгу две части — Акаллабет (падение государства людей Нуменор) и краткое содержание «Хоббита» и «Властелина Колец», которое так и называется – «О Кольцах Власти и Третьей Эпохе».
Не смотря на то, что «Сильмариллион» — предыстория «Хоббита» и «Властелина колец» (и по смыслу и по очерёдности написания), знатоки рекомендуют читать её в конце, иначе многое будет непонятно. Есть и ещё одно явное отличие первой книги от двух последующих – она «не для всех», имеется в виду язык (витиеватый, пафосный) и содержание огромного количества имен и родственных связей. Но если книга станет вам интересна, то это язык и имена не составят проблемы.
«Хоббит, или Туда и обратно».
Писавшие о Толкине критики его творчества упоминали, что писатель искренне верил в библейские сказки: Эдем, змей, проклятие первородного греха, Древо познания добра и зла, ангелы — простые и падшие, а вместе с тем и эльфы, гномы, орки и прочая нечисть представлялись ему не выдуманными персонажами, а реально действовавшими когда-то существами. Иначе откуда бы взялись эльфийские наречия, столь достоверные, что Толкин даже писал на них стихи.
Первые сказки Джон сочинил для своего первенца, рассказывая их на ночь. Потом были письма рождественского деда, которые он присылал детям в Рождество вместе с подарками. А потом пришел день, когда на листе он написал: «В норе, на склоне холмов жил да был хоббит», еще и сам не зная, о чем пишет — кто такие хоббиты?
Ярко выраженные черты собственной личности он приписал этим существам — не людям, но таким человечным. «Я на самом деле хоббит, — писал он, — хоббит во всем, кроме роста. Я люблю сады, деревья и немеханизированные фермы. Я курю трубку, ношу жилеты, обожаю грибы, юмор у меня простоватый». «Хоббита» он написал, не особенно задумываясь над сюжетом, как будто записывал на бумагу уже имеющийся в голове текст, ведь он не собирался его публиковать. Как и ранние свои лингвистические эксперименты, он делал это для себя.
Текст «Хоббита» Толкин писал в течение первых семи лет работы в должности профессора в Оксфорде. Зимой 1932 года неоконченную рукопись прочел Клайв С. Льюис — будущий автор «Хроник Нарнии», коллега Толкина по Оксфорду и основатель Оксфордской литературно-дискуссионной группы «Инклинги», просуществовавшей в университете более 15 лет. После ЧКБО это было новым для Джона любимым «тайным» обществом, где он нашел сообщников по филологической страсти. Собирались в пабе «Орел и дитя», вошедшем в литературу под названием «Птичка и малыш» из-за вывески, на которой был изображен орел, уносящий в своих лапах ребенка (этот сюжет Толкин тоже засунул в книгу). К девяти часам вечера перемещались в большую гостиную Льюиса в колледже Магдалины. Пили чай, курили трубки, пока хозяин не заводил привычное: «Итак, джентльмены, имеет кто-нибудь что-нибудь нам прочесть?» Имелось всегда. Извлекалась на свет рукопись, и начиналось чтение — стихи, новелла или глава из большого произведения. Вслед за чтением полагался разбор полетов. Чаще ругали. Всегда приятно поставить коллеге на вид его безграмотность или отсутствие вкуса. Англичане люди уравновешенные. В России писатели часто дрались на почве литературных разногласий.
Выходу из печати «Хоббита» предшествовало мистическое приключение рукописи. Вроде он не собирался печатать книгу. Но папка случайно попала в руки Сьюзен Дагналл — выпускницы Оксфорда и сотрудницы лондонского издательства «Аллен и Анвин». Именно она сумела навязать Толкину мысль, что книга достойна завершения и публикации. Сьюзен показала рукопись профессионалам. У президента издательства Стэнли Анвина был несовершеннолетний сын. В тот день, когда отец принес с работы толстую папку с рукописью Толкина, его сынишка нашалил в гостиной, поломав там кое-что из мебели. В наказание он и получил задание — прочесть и оценить книгу. Малыш (позже он вырос и стал издателем, как его отец) подошел к делу со всей серьезностью, как истинный сын издателя. «Эта книга — она хорошая и понравится всем детям от 5 до 9 лет», — написал он, таким образом, раз и навсегда поставив «Хоббита» на полку детской литературы, слишком «детской» для больших 11-летних мальчиков.
Книга вышла в 1937 году, снискав премию издательства «Нью-Йорк Геральд Трибьюн», как лучшая книга года. Весь тираж «Хоббита» был раскуплен. Редкий случай — его пришлось допечатывать.
Читатели, включая коллег, проглотили книжку, не жуя, и потребовали продолжения, и чтоб непременно про хоббитов (Толкин попытался подсунуть издателю Сильмариллион, но он был отвергнут из-за «перегруженности стихами»).
Признание Толкина. «Властелин колец».
В период с 1945-го по 1954-й он писал исключительно небольшие произведения – преимущественно рассказы и сказки. Однако уже в 1954-м году свет увидела книга «Братство кольца», ставшая первой частью знаменитой серии «Властелин колец».
Следом за ней последовали и другие части – «Две твердыни» и «Возвращение короля». Работа над трилогией растянулась на долгих 17 лет. Сначала книги были изданы в Британии, а затем и в США. С этого момента по всему миру начался настоящий «толкиновский бум».
В шестидесятые годы популярность эпопеи «Властелин колец» стала настолько велика, что превратилась в один из главных трендов того времени. В честь толкиновских героев называли чайные, рестораны, общественные заведения и даже ботанические сады.
Культ облекся в форму действия — поклонники писателя принялись разучивать свои роли, дописывать и досочинять, ставить театрализованные представления, переодевшись в героев романа. Люди с деревянными мечами появились в переходах метро во всех странах мира. В Нью-Йорке впервые появились на стенах надписи: «Фродо жив!», «Гэндальфа — в президенты!», «Назад в Средиземье!» Толкинисты сбивались в общества, чтобы выезжать на природу, на вольном воздухе поиграть в битвы. До России из-за железного занавеса мода дошла лишь в середине 70-х.
«Властелин колец» принес ему не только мировую славу, но даже и неожиданное богатство, поскольку роман был переведен на многие языки мира и в самые первые продажи разошелся миллионным тиражом.
Кроме того, уже в тот период Джоном Толкином были проданы права на экранную адаптацию своих произведений. Впоследствии видными деятелями Англии и США были созданы многочисленные аудиоспектакли, игры, мультипликационные картины и даже полновесные голливудские блокбастеры, снятые по мотивам книг Толкина.
Однако большую часть всего этого сам автор уже не застал. В 1971-м году после смерти его жены Эдит Мэри писатель впал в затяжную депрессию. Второго сентября 1973-го года Толкин умер от многочисленных болезней. Великий автор похоронен в одной могиле со своей женой в Оксфорде. На их надгробье написано «Эдит Мэри Толкин, Лутиэн и Джон Рональд Руэл Толкин, Берен».
При подготовке использованы материалы интернет-источников:
Джон Толкин: биография, фото – узнай всё! : [Электронный ресурс] // УзнайВсё : [сайт] .- Режим доступа: http://www.uznayvse.ru/znamenitosti/biografiya-dzhon-tolkien.html
Филатова, Ольга Попытка к побегу : [Электронный ресурс] // ВикиЧтение… полезная информация из книг : [сайт] .- Режим доступа: https://biography.wikireading.ru/245730