Звоните: +7-498-315-19-81 Пишите: istr_cbs@mosreg.ru Заходите: МО, г. Истра, ул. 9 Гвардейской дивизии, д. 49

Библиотеки Истринской централизованной библиотечной системы

Решаем вместе
Хочется, чтобы библиотека стала лучше? Сообщите, какие нужны изменения и получите ответ о решении

Сэр Вальтер Скотт

Историк, правовед, шотландский дворянин, английский поэт и писатель, создатель новой эпохи в мировой литературе, стилю которого подражали в самых разных странах, просто настоящий мужчина, оставивший после себя не дом, но замок, двух сыновей и многие, многие тысячи посаженных деревьев. И много прекрасных книг. Современники ценили его не только как великого писателя, но и любили как человека. И это всё – сэр Вальтер Скотт (1771–1832).

Остановимся только на некоторых эпизодах его не обычной жизни. Многие биографы считают её не менее интересной, чем романы, написанные самим Вальтером Скоттом.

Детство и семья.1771

15 августа 1771 г. в Эдинбурге в старом особняке на улице Колледж-уинд у адвоката Вальтера Скотта и его жены Анны родился 9-й по счёту ребёнок (всего в их семье родилось 12 детей, из которых выжило 6). Мальчика назвали Вальтером. Отец писателя возглавлял юридическую контору. Мать писателя, Анна, урожденная Резерфорд, была дочерью профессора медицины Эдинбургского университета, с Вальтером-младшим их связывала горячая привязанность. Свою любовь к старинным шотландским легендам и балладам он перенял именно у неё. Скотт писал в автобиографии:

«У каждого шотландца имеется родословная, это его национальная привилегия, столь же неотъемлемая, как его гордость и его бедность. Мой род не был ни выдающимся, ни захудалым. В нашей стране он считался знатным, ибо как по отцовской, так и по материнской линии я был связан, пускай отдаленно, с древнейшими фамилиями».

В полугодовалом возрасте Вальтер переболел детским параличём (теперь полагают, что это был полиомиелит), что привело к атрофии мышц правой ноги и пожизненной хромоте. По совету врачей родители отправили Вальтера в Сэнди-Hoy, на ферму деда Роберта Скотта, где его безуспешно пытались лечить домашними средствами. Хромоту в деревнях в то время лечили так: заколоть овцу, содрать с нее шкуру и, еще теплой, обернуть вокруг страдальца. В общем, скучать юному Скотту не приходилось.

И хотя Скотт продолжал хромать, деревенский воздух укреплял его здоровье, а ранние впечатления детства навсегда определили его любовь к сельской жизни. Исторические памятники в окрестностях фермы Сэнди-Hoy, в том числе развалины Смальгольмского замка, связанные с родовой историей клана Скоттов из Хардена, нашли впоследствии отражение в творчестве писателя.

Именно здесь Вальтер познакомился с родной культурой, услышал напевные колыбельные, полюбил раскатистый шотландский акцент.

В возрасте 7 лет Скотта привезли обратно в Эдинбург, в дом на Джордж-сквер. В Эдинбургской средней школе он попал в класс директора школы Адама, превосходного педагога, сумевшего дать правильное развитие наклонностям мальчика. «Многие знают язык не хуже Скотта, – говорил доктор Адам, – но нет у него соперников в понимании того, что хотел сказать автор». Под влиянием занятий с Адамом Скотт начал писать свои первые стихи, увлекся историей своей родины. Славился он в школе и как рассказчик, что делало его весьма популярным среди сверстников.

Адвокат и шериф Вальтер Скотт.1783

В ноябре 1783 года Скотт поступил в эдинбургский городской университет. Он посещал одновременно латинский и греческий классы, класс логики, а также брал частные уроки математики. Одним из его увлечений был, как ни странно, альпинизм, благодаря которому Скотт сумел преодолел свою болезненность, окреп физически, приобрёл атлетическую фигуру, и в зрелые годы пользовался завидным здоровьем. Невзирая на хромоту, он мог прошагать в день 30 миль, превосходно ездил верхом, неутомимо лазил по скалам и одной рукой поднимал кузнечную наковальню.

В марте 1786 года Скотт поступил учеником в адвокатскую контору, которую возглавлял его отец, известный своей кристальной честностью и исключительной порядочностью.

И с 1788 по 1792 гг. Скотт возвратился в университет, где теперь штудировал право, готовясь стать адвокатом, что и произошло весной 1792 года.

Он был опытным правоведом, особенно хорошо осведомленным в вопросах шотландского права, что впоследствии пригодилось ему в его писательской деятельности. Совместно со своим другом Робертом Шортридом Скотт ездил по Шотландии, изучал жизнь обитателей пограничной полосы, коллекционировал древности и предметы быта, собирал песни и легенды, составившие впоследствии три тома «Песен шотландской границы».

Вильямина – первая любовь.1796

Годом ранее Скотт познакомился со своей первой любовью – Вильяминой Белшес, дочерью преуспевающего эдинбургского адвоката, который принадлежал к высшей шотландской знати.

Свою литературную деятельность окрылённый любовью Вальтер Скотт начинал как поэт. Первой его публикацией в 1796 году стал перевод романтических поэм немецкого поэта Готфрида Бюргера «Ленора» и «Дикий охотник». К этому моменту Скотт уже 5 лет пытался добиться взаимности Вильямины, однако девушка держала его в неопределённости и, в конце концов, по настоянию родителей предпочла ему Вильяма Форбса, приятеля Скотта, сына богатого банкира, за которого и вышла замуж в том же году. Утверждают, что Вильямина была в замужестве очень несчастна.

Неразделённая любовь стала для молодого Вальтера сильнейшим ударом. Близкие друзья даже опасались за его душевное здоровье. Рана в его сердце не зажила никогда. Но будучи человеком добрым и незлопамятным, Скотт поддерживал с мужем Вильямины хорошие отношения (даже после её смерти), и тот частенько приходил ему на помощь в трудных ситуациях. Некоторые черты образа Вильямины впоследствии не раз проявлялись в героинях романов писателя.

Шарлотта – подруга жизни.1897

Однако через некоторое время, будучи на Английских озёрах в Камберленде, на верховой прогулке он познакомился с всадницей, которая очень ему приглянулась, и он в тот же вечер ухитрился пригласить ее отужинать с ним после танцев. У новой знакомой были черные, как вороново крыло, волосы, огромные темные глаза и слегка смугловатое лицо. Внешностью она чем-то напоминала Вильямину, хотя характером обладала открытым, веселым и живым. Эти-то качества и привлекли к ней Скотта. Новую возлюбленную звали Шарлотта Маргарита Шарпантье. Родители ее были французы, но сама она получила английское воспитание – Шарлотта выросла в семье лорда Дауншира. Биографы так до конца и не разгадали эту таинственную историю. У Шарлотты не все ладилось с произношением, но по-английски она изъяснялась бойко, была женщиной добродушной, нежной, жизнерадостной и такой отзывчивой, что чужие беды переживала, казалось, даже сильнее тех, с кем эти беды случались.

24 декабря 1797 года они обвенчались в Карлайлском соборе, и, если не считать неизбежных бытовых неурядиц, их совместная жизнь не омрачалась серьезными трудностями. Их дом в Эдинбурге на улице Норт-касл, всегда был полон друзей, нередки были шумные вечеринки и пышные праздники. Скотт сам пришел к выводу, что страстная любовь не лучший фундамент для семейного счастья. Много лет спустя он писал: «Мы же с миссис Скотт решили вступить в брак, руководствуясь чувством самой искренней взаимной симпатии, и за 12 лет супружества это чувство не только не уменьшилось, но скорее возросло. Конечно, ему недоставало того самозабвенного любовного пыла, который, мне кажется, человеку суждено испытать в жизни лишь один-единственный раз. Тот, кто, купаясь, едва не пошел ко дну, редко отважится снова соваться на глубокое место». 14 октября 1798 родился и умер, не прожив и двух суток, первый ребенок Скотта (сын). Потом у них ещё родились дети – дочери София и Анна, и сыновья Вальтер и Чарльз. Все четверо пережили своих родителей.

В конце 1799 года Скотт получил назначение на должность шерифа в Селкиркшире, но продолжал собирать баллады. «Брожу по диким уголкам Лиддесдейла и Этрикскому лесу в поисках дополнительных материалов для «Пограничных песен», — писал он в апреле 1801 года. Два тома «Песен шотландской границы» вышли в свет в январе 1802 года, третий – в 1804 году. На протяжении последующих 10 лет они неоднократно переиздавались.

Ашестил.1804

Между тем, лорд-наместник Селкиркшира настаивал на том, чтобы Скотт хотя бы часть года проводил не в Эдинбурге, а в своем округе на шотландской границе. Скотт арендовал имение своего двоюродного брата Ашестил, вблизи города Селкирка, и в июле 1804 года перебрался туда с семьей, в которой к этому времени было 3 детей. Ашестил стал семейным гнездом Скоттов, где они, по словам главы семейства, провели «восемь счастливейших лет». Вот так описывал его (Ашестил) Хескет Пирсон, биограф Вальтера Скотта:

«Ашестил расположен в узкой долине на южном берегу Твида, примерно в семи милях от Селкирка. Сразу за домом и на противоположном берегу реки поднимаются горы; те, что позади, разделяют долины Ярроу и Твида. Между холмом, на котором стоит дом, и рекой лежит поле, а к западу от особняка тянутся вдоль Твида сочные заливные луга. Во времена Скотта усадьба хорошо просматривалась почти со всех сторон, но он завел обычай сажать деревья, и теперь долину Твида не узнать. С проселка, что на задах, дома совсем не видно, а с большой дороги на другом берегу Ашестил виден лишь частью фасада. Сейчас к особняку пристроено новое крыло, но, когда там жил Скотт, здание напоминало букву Г».

В этот период Скотт поддерживал отношения с Вордсвортом, знакомился с другими поэтами, которые с удовольствием гостили у него.

Весной 1806 года Скотта назначили преемником престарелого секретаря эдинбургского суда Джорджа Хоума. Новые обязанности требовали от Скотта от 4-х до 6-ти часов ежедневного присутствия в суде в течение 6-ти месяцев в году. Остальные 6 месяцев он проводил в любимом Ашестиле.

Любитель животных, особенно собак.

Очень интересные сведения приводил Пирсон об отношении писателя к животным, в частности к собакам:

«Всю свою жизнь Скотт был окружен собаками; хозяин и его псы прекрасно понимали друг друга, только что не разговаривали. В то время его любимцем был Кемп, помесь пегого английского терьера с английским же пятнистым бульдогом чистейших кровей. Когда Скотт лазил по скалам, – а тут все зависело от силы мышц и цепкости пальцев, – Кемп часто помогал ему выбрать самый удобный путь: прыгал вниз, оглядывался на хозяина, возвращался, чтобы лизнуть того в руку или щеку, и снова прыгал вниз, приглашая следовать за собой. К старости Кемп растянул связки и уже не мог угнаться за Скоттом. Однако, когда Скотт возвращался домой, первый, кто его замечал издали, сообщал об этом Кемпу. Услыхав, что хозяин спускается с холма, пес бежал на зады усадьбы; если же Скотт приближался со стороны брода, то Кемп спускался к реке; не было случая, чтобы он ошибся».

Когда в 1809 году его любимый пес умер, вся семья проводила его слезами, а Скотт не пошел на званый банкет, мотивируя это «смертью старого и горячо любимого друга».

Публикация работ и отношения с другими писателями.1809

Будучи очень энергичным и деятельным человеком, Скотт помимо всего прочего активно занимался подготовкой и изданием произведений не только английских, но и иностранных авторов (Гёте, Гофман), мемуаров известных людей, литературной критикой, публицистикой, писал исторические и географические очерки.

Весной 1809 года анонимно вышла в свет сатирическая поэма Байрона «Английские барды и шотландские обозреватели», в которой молодой поэт язвительно критиковал поэму Скотта «Мармион» за идеализацию средневековья и феодального рыцарства. Скотт, в свою очередь, тем же летом познакомился с поэмой Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда». И отметил поэтические достоинства поэмы, порицая, однако, образ ее героя за любование своей собственной порочностью. «Мне представляется, – пишет он, – что это очень умная поэма, но она обнаруживает дурные черты души и нравственного облика ее автора». Но именно выход в свет первых двух песен Байроновского «Чайлд-Гарольда», имевших огромный успех не только в Англии, но и во всем мире, был причиной падения интереса Скотта к поэзии. Скотт понимал, что в поэзии появился более сильный соперник, и это послужило одной из причин его перехода к прозе. Позже Байрон сумел более справедливо (и высоко!) оценить творчество Вальтера Скотта. А в 1815 году они встретились лично, обменялись подарками и стали друзьями. По иронии судьбы оба великих поэта были хромыми на одну ногу.

Эбботсфорд.1812

Между тем, срок аренды Ашестила истекал в 1811 году, и Скоттам нужно было искать другое место жительства. Писатель давно присмотрел участок на берегу Твида. Здесь когда-то пограничные кланы вели последние из своих великих сражений. Пирсон писал:

«Участок состоял из прибрежного луга, маленькой фермы с амбаром, огородом и утиным прудом и сотни акров холмистой земли за домом. Все вместе красноречиво называлось Грязным Логовом. Поскольку участок некогда принадлежал Мелрозскому аббатству, Скотт изменил это не очень благозвучное название на Эбботсфорд («брод аббатов») и принял решение превратить голую пустошь в приятную тенистую рощицу, а для семьи построить особняк, который он в своих планах именовал «хижиной». Половину суммы он одолжил у старшего брата, майора в отставке, другую половину занял под ещё не написанную поэму («Рокби») и уплатил 4200 фунтов за право стать настоящим помещиком. Ещё не вступив во владение, он принялся наводить порядок; в марте 1812 года он сообщал, что занят расчисткой дорожек и посадкой деревьев и ходит в грязи с головы до ног. «Я мечтал купить Эбботсфорд и обосноваться в таком месте, откуда мог бы попасть плевком в Твид, – объяснял он другу. – Боюсь, что без этого я бы нигде не был по-настоящему счастлив».

В конце мая 1812 года семья покинула Ашестил, что огорчило всю округу. Пирсон:

«Скотты были хорошими соседями – принимали участие во всех местных празднествах, пили, плясали и сплетничали наравне с другими, … посылали еду и лекарства тем, кто в них нуждался, разделяли чужие радости и чужие печали.

И далее о прибытии Скоттов в Эбботсфорд: «В Эбботсфорде по их прибытии воцарился хаос. Все пошло шиворот-навыворот. Лошади заартачились и не желали идти в конюшню; коровы и овцы, как только их выгнали на луг, разбежались во все стороны; куры разлетелись по двору; колонка не давала воды; на кухне огонь ни за что не хотел разгораться, печь не пекла и вертел заклинило; работники ругались нехорошими словами, служанки ревели в три ручья, а Шарлотта бранилась; и все бегали жаловаться друг на друга к Скотту, в кабинет, где он пытался отсидеться. Терпению его пришел конец. Он вышел из себя, вылетел из кабинета, на всех накричал, отругал кого нужно, и через полчаса все наладилось. По сути дела, их вселение напоминало оккупацию воинской частью неприятельского городка — и, как ни странно выглядит это совпадение, в тот самый час, когда Скотт перебрался из Ашестила в Эбботсфорд, человек, родившийся в один с ним день, двинул свои армии из Дрездена на Москву».

Вы, конечно, поняли, что в последней фразе речь шла о Наполеоне Бонапарте, биография которого в 9 томах станет одной из последних работ Скотта.

В Эбботсфорде он приступил к строительству особняка в старошотландском баронском стиле по собственному дизайну. Строительство продлилось 12 лет и требовало от Скотта всё новых и новых вложений, а, значит, всё более интенсивного литературного труда. Этот особняк замечательно отражал вкусы и интересы своего хозяина и, безусловно, достоин отдельного разговора. Сам писатель называл его «замком мечты», который впоследствии стал своеобразным музеем средневекового прошлого Шотландии.

Между тем, вышли в свет поэмы «Рокби», «Трирменская свадьба». И в 1813 году Вальтеру Скотту предложили место поэта-лауреата. Это была сколь почётная, столь и прибыльная должность придворного поэта, в чьи обязанности входило сочинение стихотворений на торжественные случаи в жизни царствующего дома. Одновременно эта должность значительно ограничивала свободу творчества. Скотт отказался от этой чести в пользу поэта Саути.

«Уэверли» — первый роман.1814

Он упорно продолжал трудиться над романом «Уэверли», писал заказанные ему статьи для «Британской энциклопедии», завершил издание собрания сочинений Джонатана Свифта с собственным биографическим очерком.

Наконец, летом 1814 года первый прозаический роман Скотта в трёх томах «Уэверли, или Шестьдесят лет назад» был опубликован. Имя автора не было указано, но роман имел огромный успех. И в жизни писателя, и в мировой литературе наступила совершенно новая эпоха.

Роман ярко описывал события, которые были ещё живы в людской памяти: якобитский мятеж 1745 года и ужасы гражданской войны. Он поражал новизной стиля и живостью описаний шотландских обычаев. В отличие от поэмы, более свободная форма романа позволила Скотту до конца раскрыть свой талант рассказчика, полнее обрисовать характеры героев, используя диалог и особенно шотландский диалект. Герой романа Уэверли – баловень семьи, привыкший к комфорту английской дворянской усадьбы, к мирной, обеспеченной и сытой жизни, отправляется в шотландскую глушь. Неожиданно для него самого посреди провинциальной деревенской идиллии он находит самую пышную романтику, о какой только мог мечтать. Мирное поместье майора Брэдуордина расположено поблизости от гор, а с гор спускаются хайлэндеры (горцы). Они приносят вместе со своим национальным своеобразием обилие экзотики, исторических воспоминаний и приключений. Судьба не поскупилась для Уэверли на приключения и испытания. История зачастую интереснее любого романа. И, чтобы роман стал интересным, он должен стать правдивым во всех отношениях. Восстание 1745 года было бы непонятным без знакомства с нравами горной и равнинной Шотландии. Романы Вальтера Скотта, основываясь на историческом и этнографическом изучении страны, воспринимались современниками не только как художественное, но и как научное откровение.

Хотелось бы привести пример поэтического творчества Вальтера Скотта, поскольку в дальнейшем он практически перестанет писать поэмы. Это небольшой и вполне законченный отрывок из поэмы «Мармион», который по накалу страстей и насыщенности событиями может поспорить с иными толстыми романами.

Локинвар

Вдоль границы скакал Локинвар молодой.

Всех коней был быстрей его конь боевой.

Рыцарь ехал без лат, рыцарь ехал без слуг,

Был при нём только меч, его преданный друг.

Ты в любви благороден, в сраженье – герой.

Кто сравнится с тобой, Локинвар молодой?

Лорд скакал по лесам, мимо гор, мимо скал,

Реку он переплыл, брода он не искал,

А когда замок Незерби встал перед ним,

Услыхал он, что Элен венчают с другим.

Да, соперник трусливый с душою пустой

Взял невесту твою, Локинвар молодой.

Но бестрепетно входит он в Незерби-холл

И с другими гостями садится за стол.

С перепугу жених как язык проглотил,

Но отец свою руку на меч опустил.

«Отвечай нам: ты с миром пришел иль с войной,

Иль на свадьбе плясать, Локинвар молодой?»

«Долго сватался я, дочь не отдал ты мне,

И отхлынуло чувство, подобно волне.

Пусть на свадьбе своей уделит мне она

Только танец один, только кубок вина,

А потом меж красавиц шотландских к любой

Может свататься лорд Локинвар молодой».

Полный кубок пригубила Элен слегка.

Гость его с одного осушает глотка

И бросает ей под ноги, глядя в глаза:

На устах её смех, на ресницах слеза.

И руки её рыцарь коснулся рукой.

«Что ж, станцуем», — сказал Локинвар молодой.

Так прекрасна она, так он статен и лих!

Любо-дорого видеть танцоров таких!

Хмурит брови отец, и тревожится мать,

И жених свой платок принимается мять,

А подружки твердят: «Лучше с нашей сестрой

Обвенчался бы ты, Локинвар молодой!»

Чуть приблизились к двери, танцуя, они,

Он возьми да ей на ухо что-то шепни.

Вот они на крыльце и вскочили в седло,

И обоих уже словно ветром смело.

«Ты моя! У кого конь найдется такой,

Чтоб догнать нас?» — кричит Локинвар молодой.

Вот и Грэмы и Форстеры гонят коней,

И Масгрейвы и Фенвики мчатся за ней.

Ну и скачка была – только вереск шумел!

Но никто беглецов разыскать не сумел.

Ты отважен в любви, ты в сраженье герой.

Кто сравнится с тобой, Локинвар молодой?

(Перевод В. Бетаки)

Романист Вальтер Скотт: путешствия и знакомства.1815

Романом «Уэверли, или Шестьдесят лет назад» Скотт открыл новую эпоху не только в своей жизни, но и в мировой литературе, надолго определив направление её развития и породив множество последователей и подражателей почти во всех станах мира.

Его произведения открыли новую страницу в истории английской литературы: на смену готическим ужасам пришло переосмысление исторических событий. Для Скотта важны были время и пространство, судьба отдельной личности и ход истории, местные заботы и общечеловеческие ценности.

Несмотря на то, что в романах писателя всё-таки встречаются исторические неточности, он очень ответственно подходил к подготовке материалов для своих произведений. Он обязательно посещал места, в которых происходило действие его книг.

Жизнь Вальтера чрезвычайно насыщена. В марте 1815 года с женой и дочерью Софией он побывал в Лондоне, где его встретили с большим интересом. В это время он встретился со старыми друзьями, познакомился с принцем-регентом, будущим королем Георгом IV, причём восхитил его своим искусством рассказчика; а также, наконец, лично познакомился с Байроном. Вот тогда-то и произошёл знаменитый обмен подарками: Скотт подарил Байрону старинный кинжал, украшенный золотом, а Байрон Скотту – афинскую серебряную погребальную урну с прахом древнего грека.

Осенью 1815 года Скотт побывал в Париже, где как раз собрались европейские монархи и полководцы, победители Наполеона: «Этим утром, – пишет он, – я видел грандиозный военный парад – около двадцати тысяч русских проходили торжественным маршем перед всеми королями и правителями, которые ныне собрались в Париже. Император, прусский король, герцог Веллингтон с многочисленной свитой из генералов и штабных офицеров расположились в центре площади, носившей имя Людовика XV, почти на том же месте, где был обезглавлен Людовик XVI… Отряд казаков с пиками нес охрану, и их воинственный вид еще усиливал необычность зрелища».

В октябре того же года Скотт опубликовал поэму «Поле Ватерлоо», гонорар от которой передал в фонд помощи сиротам и вдовам солдат, павших при Ватерлоо. И в конце этого же года Скотт приступил к работе над одним из своих лучших романов «Антикварий», который будет опубликован менее чем через полгода – летом 1816 года.

Обустройство поместья1816.

Писатель очень любил своё поместье и неустанно занимался его благоустройством и расширением. Он скупал множество участков, прилегающих к границам его владений, причём землевладельцы, зная о его страстной и щедрой натуре, заламывают за свои участки немыслимые цены. Покупая даже болотистые участки вересковых пустошей, он ухитрялся облагородить и благоустроить их. В новых имениях он поселял своих друзей и делал их управляющими, чем обеспечивал им спокойную и безбедную жизнь, а себе – приятную компанию единомышленников. К концу 1816 года владения Скотта разрослись со 100 до почти целой 1000 акров. И около половины площади было занято деревьями, собственноручно посаженными Вальтером. Документально подтверждены закупки и посадка тысяч дубов, тополей для болотистой почвы и лесного орешника для лощин, трёх тысяч ракит, такого же количества шотландских вязов и конских каштанов, двух тысяч кустов шиповника, груд остролиста и ста тысяч берез. Он писал: «Деревья – те же дети, чужим они интересны, когда подрастут, а родителям и садовникам – сызмальства. Вы и представить не можете, какое это беспримерное наслаждение: сажальщик подобен художнику, который накладывает краски на холст, – он каждую минуту видит воочию результат своих трудов. С этим не сравниться никакому занятию или искусству, ибо здесь воедино слиты все прошедшие, сущие и будущие удовольствия. Я вспоминаю, когда тут не было ни одного дерева, только голая пустошь, а сейчас оглядываюсь и вижу тысячи дерев, и за всеми, я бы даже сказал: чуть ли не за каждым в отдельности я лично ухаживал… Обещаю вам, что мои дубы переживут мои лавры».

Скотт по-прежнему обожал животных, которых в Эбботсфорде было великое множество. От собак там просто проходу не было. По свидетельству биографа Скотта Х. Пирсона: «После смерти Кемпа его любимцем стал Майда, помесь борзой и мастифа, с косматой, как у льва, гривой, шести футов от кончика носа до копчика хвоста и такой огромный, что когда он сидел за обедом рядом со Скоттом, то мордой доставал до верха хозяйского кресла. Могучий пес мог одолеть волка или свалить матерого оленя, однако кот Хинце не давал ему воли. Как-то Скотт вышел на его жалобный вой и обнаружил, что собака «боится пройти мимо киса, который расположился на ступеньках».

Дом, который рос одновременно с владениями писателя, постепенно превращался в «Заколдованный замок», как назвал его сам Вальтер. Он втянулся в процесс строительства с тем же упоением, как и в посадку деревьев. Он называл свой замок «Дом-роман», «Великое столпотворение», а архитектурные украшения именовал «этим дурачеством». И хотя он явно подсмеивался над собой, но Эбботсфорд воплотил в землях и камне его неистребимую любовь к романтике, так же как она воплотилась в его стихах и романах. Как написал Пирсон: «Он не стремился копить деньги – ему нравилось их тратить, чтобы осуществлять свои мечты или облегчать жизнь другим. Может быть, самая привлекательная форма тщеславия — покупка поместья: это позволяет человеку наладить связь с матерью-землей и повысить ее плодородие, а также помочь своим ближним, если он к тому расположен. Скотт был образцовым лендлордом». Конечно, Эбботсфорд стоит отдельного разговора. Экскурсии по этому замку, в котором теперь размещается музей, проводятся и сегодня.

Неутомимый писатель и путешественник. 1817

Энергии Вальтера хватало на всё. В том числе и на литературное творчество (к началу 1817 года выходит в свет поэма «Гарольд Неустрашимый»), и на написание статей, рецензий и обзоров, и на путешествия по местам действия своих будущих произведений, и на написание путевых очерков. Беда, как говорится, пришла неожиданно. В марте 1817 года у писателя случился тяжелейший приступ желчнокаменной болезни, который, несмотря на лечение, фактически не прекращался до конца года, а затем болезнь несколько лет напоминала о себе другими тяжёлыми приступами. Лечение было чуть ли не страшнее болезни. Весь в ожогах от раскалённой соли, с изрезанными руками и страшной слабостью от постоянных кровопусканий, одурманенный препаратами опиума в качестве обезболивающего, Скотт, тем не менее, продолжал работать над романом «Роб Рой», диктуя его своему секретарю, очерком «История 1816 года», статьёй «Рыцарство» для Британской энциклопедии, второй серией «Рассказов трактирщика».

В течение следующих двух лет в свет вышли «Эдинбургская темница» в серии «Рассказов трактирщика»; том энциклопедии со статьёй «Рыцарство»; рецензия на роман Мэри Шелли «Франкенштейн»; много публицистических статей; ряд топографических и исторических очерков «Местные достопримечательности Шотландии»; романы «Ламмермурская невеста» и «Легенда о Монтрозе» в третьей серии «Рассказов трактирщика»; роман «Айвенго»; два собрания сочинений Скотта – 10-томник стихотворений и поэм и 12-томник романов и повестей; статья «Драма» для энциклопедии Констебла.

Не забудем, что Скотт в силу своей профессии периодически вынужден ещё участвовать в судебных сессиях в Эдинбурге. Он работал буквально на износ! При этом писателя периодически мучали жестокие приступы болезни, продолжающиеся до 10 часов кряду, иногда он от боли терял сознание. Вот, например, такой факт. В период обострения болезни он диктовал секретарю роман «Ламмермурская невеста», а впоследствии забыл всё, что диктовал во время болезни, и читал этот роман как совершенно незнакомую книгу. То же касается и «Легенды о Монтрозе». Когда секретарь умолял его «немного отдохнуть», он отвечал: «Нет, Вилли, нет, ты только проследи, чтобы двери были закрыты. Как говорится, визгу много, да шерсти мало, однако пусть всё это останется между нами. А работать я брошу лишь тогда, когда переселюсь в мир иной».

На вершине писательской славы.

Его писательская слава в это время достигла вершины: первое издание «английского» романа «Айвенго» разошлось за неделю, Эдингбургский театр ставит инсценировку по роману «Роб Рой», Скотта избрали профессором древней истории в Королевской академии в Эдинбурге. Постепенно восстановилось его здоровье, но былая физическая сила — утрачена. По свидетельству современников до болезни Скотт был шести футов ростом (183 см), на голове – шапка рыжевато-золотистых волос, атлетическая фигура, напоминающая Геракла, но правая нога его была укорочена – он едва доставал до земли кончиками пальцев, поэтому вынужден был опираться на крепкую трость. Теперь же он чудовищно исхудал, ссутулился, одежда висела на нём как с чужого плеча, лицо осунулось и пожелтело, волосы поредели и стали белее снега. Однако он просил, чтобы его усаживали верхом на пони и отправлялся на верховую прогулку, хотя его приходилось поддерживать, чтобы он не упал. Вальтер понял и прочувствовал, что по-настоящему здоровым ему уже не бывать. В таком настроении однажды тихим осенним вечером на холмах к югу от Эбботсфорда он сочинил одно из своих лучших стихотворений:

Печальная перемена

Зеленый холм покоем дышит,

Садится солнце за него,

И вереск ветерок колышет,

Лица касаясь моего.

Равнина предо мной простерта

В румянце гаснущего дня,

Но яркость прежних красок стерта,

Она не радует меня.

Я равнодушными очами

Гляжу на серебристый Твид

И храм Мелроза, что веками

В поверженной гордыне спит.

Лощина. Озеро в тумане.

Деревья. Утлая ладья.

Ужель они не те, что ране?

Иль то переменился я?

Да, холст изрезанный не в силах

Художник кистью воскресить!

Разбитой арфы струн унылых

Перстам певца не оживить!

И взор мой пуст, и чувства немы,

Кладбищем мнится сад в цвету…

Долину светлого Эдема

Здесь я вовек не обрету!

(Перевод Г. Шмакова)

Сэр Вальтер Скотт.1820

Тем не менее, в начале 1820 года в свет выходит роман «Монастырь», а Скотт начинает работу над «Аббатом».

12 марта 1820 года Вальтер Скотт в Лондоне приветствовал по случаю восшествия на престол короля Георга IV, с которым познакомился несколько лет назад и очаровал того как великолепный рассказчик. А 30 марта в газетах опубликовали сообщение о пожаловании писателю титула баронета, что немало позабавило Скотта, но дало ему возможность писать перед именем «сэр».

Годом позже, в 1821-м, Вальтер Скотт побывал на торжественной коронации Георга IV и написал отчёт об этой церемонии для «Эдинбург уикли джорнал».

Интересно, что ещё годом позже, в августе 1822 года, король нанёс ответный визит в Эдинбург. Организацией приёма Скотт занимался лично, он по жизни взял на себя роль посредника между Англией и Шотландией. Со времен Карла II ни один английский монарх не отваживался навестить Шотландию, но благодаря творческому подходу писателя визит удался на славу. Скотт угодил «и нашим, и вашим». Шотландцам понравилось, что англичанин в знак уважения надел килт (правда, на упитанном короле килт смотрелся комично, и, кроме того, Георг нацепил его поверх розоватых лосин). А монарх, непопулярный в Лондоне, даже разрыдался от счастья, услышав восторженные крики эдинбуржцев — ну вот, хоть кто-то его любит! В память о визите Георга в Эдинбурге появилась улица Princes Street, на которой впоследствии был установлен монумент Вальтеру Скотту.

Новые романы – полный успех.1823

Летом 1823 года вышел в свет роман «Квентин Дорвард», который в Англии был принят довольно прохладно, но зато во Франции неожиданно произвел такой же фурор, какой в свое время «Уэверли» – в Шотландии, а «Айвенго» – в Англии. Французские модницы принялись шить наряды из шотландки цветов дома Стюартов – a la Walter Scott. Германия и Италия не остались в стороне. После этого резко поднялся интерес к роману и в самой Англии. Публиковались романы Скотта и в России, неизменно вызывая интерес читателей.

Когда в 1824 году умер лорд Байрон, Скотт написал статью-некролог. Это не первый друг, которого он потерял за прошедшие 2 года. Сам Вальтер, несмотря на болезнь, продолжал работать, работать, работать.

Наконец-то приближалось к концу строительство Эбботсфорда, продолжавшееся 12 лет. Скотт занялся отделкой замка. Приводил в порядок библиотеку, коллекции предметов старины. Отовсюду прибывали подарки для его музея – редко кто из писателей пользовался такой любовью читателей! Как отметил Пирсон: «Скотт ко всем умел найти подход – пленял женщин чувствительными пустячками, развлекал мужчин солеными анекдотами и баловал детишек романтической чепухой». И вот 25 декабря 1824 года Скотты устроили грандиозный праздник по случаю новоселья, продолжавшийся всю ночь при свете газовых рожков. Это новшество было применено одним из первых в Англии. Кстати, именно работа при свете газовых рожков сказалась на здоровье писателя самым негативным образом.

1825. Встреча с Владимиром Давыдовым.

Работоспособность и широта интересов Вальтера Скотта поражают воображение. В течение 1825 года он написал и опубликовал романы «Обручённая» и «Талисман», начал работу над «Вудстоком», задумал книгу «Жизнь Наполеона Бонапарта».

Интересная встреча ожидала Скотта по возвращению из Ирландии, где служил старший сын – капитан Вальтер Скотт, в Эбботсфорд. Его навестил продолжающий образование в Шотландии русский студент Владимир Давыдов, племянник знаменитого поэта-партизана Дениса Давыдова, чей портрет висел в спальне писателя. Денис Давыдов, узнав об этом, писал Скотту: «Признаюсь Вам, что за всю мою военную карьеру и даже за всю жизнь не было для меня ничего более  лестного! Быть объектом интереса со стороны первого гения эпохи, самым страстным и пылким поклонником которого я состою, – это не только честь, это, я бы сказал, подлинное счастье, о котором я никогда не смел и подумать…» Скотт ответил Давыдову: «Немалая честь для меня, живущего на покое, быть предметом столь лестного мнения человека, справедливо вызывающего восхищение той патриотической доблестью, с которой он служил родине в час грозной опасности…» Позднее Скотт послал Давыдову свой портрет, а Давыдов Скотту оружие кавказских горцев для его коллекции.

Но закончился этот насыщенный год для писателя печально. Разразившийся глубокий экономический кризис роковым образом отразился на делах фирм, связанных с Вальтером Скоттом. В результате целой серии банкротств на писателя обрушивается огромный долг почти в 120 тысяч фунтов стерлингов! Вальтер Скотт отказался от любых предложений помощи, безрассудное благородство заставило его принять на себя обязательство выплатить всю сумму долга за счет своего писательского труда. Теперь, чтобы расплатиться по долговым обязательствам, он должен работать вдвое больше, чем обычно.

Смерть Шарлотты. 1826.

Начавшийся 1826 год вообще оказался для писателя очень тяжёлым. Помимо материальных проблем он принёс ещё одну, более страшную. С горечью следил он за ухудшением здоровья жены. Его тревожило, что она не прилагала к выздоровлению совершенно никаких усилий. Шарлотта не любила говорить о своей болезни и все время твердила, что ей становится лучше. Но 15 мая 1926, её не стало. Он писал своему учёному другу Дж. Б. С. Морриту: «Мирские заботы, о коих Вы поминаете, – ничто перед этой чудовищной и непоправимой бедой».

Большой поддержкой оказались для писателя сыновья, успевшие приехать к похоронам, так же как и оправившаяся после удара дочь Анна.

Отныне и до конца дней подругой жизни Скотта стала работа, несмотря на то, что знакомые неоднократно пытались женить его, и регулярно подыскивали «невест», в числе которых однажды оказалась даже некая очень богатая вдовствующая герцогиня.

Он очень много писал, много занимался общественными делами, много путешествовал.

Последние годы.1830

Интенсивность жизни и работы оказалась выше его сил, и 15 февраля 1830 года у писателя случился первый апоплексический удар (инсульт). Тем не менее, едва оправившись, он продолжал писать и уже в мае вышел из печати второй том «Истории Шотландии». Осенью ухудшившееся здоровье вынудило Вальтера Скотта подать в отставку и уйти на пенсию. Он уехал в Эбботсфорд и жил там практически безвыездно, но в ноябре его поразил второй апоплексический удар. И всё равно, преодолевая болезнь, Скотт работал над романом «Граф Роберт Парижский», активно занимался политикой (!).

В апреле 1831 года у Скотта случился третий апоплексический удар. Но могучая жизненная сила позволила писателю не только оправиться и от него, но даже продолжить свои путешествия: через три месяца после удара он вместе с дочерью Анной и неизменным Локхартом выехал в Дугласдейл, чтобы осмотреть место действия своего нового романа! Врачи рекомендовали ему провести зиму вне Англии, и 29 октября он отплыл на остров Мальта.

В своём путешествии Вальтер Скотт побывал на Мальте, в Неаполе, посетил Помпеи. Не изменяя себе, он собирал неаполитанские и сицилийские баллады. У него были обширные творческие планы. В поездке его сопровождают дети – дочь Анна и сын Вальтер. Возвратиться домой Скотт хотел через Веймар, чтобы повидаться с Гёте, но в пути узнал о его смерти и воскликнул: «Он-то, во всяком случае, умер дома. Едем в Эбботсфорд!» По пути домой писателя настигает четвертый апоплексический удар!

В Лондоне он три недели пролежал в отеле практически без сознания. Его болезнь вызвала в Англии буквально всенародную скорбь. Сведения о его здоровье ежедневно публиковались в газетах и сообщались в королевский дворец. Но вот он снова в своём любимом Эбботсфорде.

Дома первое время он просил, чтобы его посадили за письменный стол и дали в руки перо, но он не мог ни сидеть, ни удержать перо. Не мог и диктовать. Тогда по его просьбе кровать стали придвигать к окну – чтобы он мог любоваться видом холмов и рекой. Когда же болезнь лишила его и этой возможности – он умер. 21 сентября 1832 года, через два месяца и десять дней после возвращения домой.

Траур по писателю.

В этот день все шотландские и часть английских газет вышли с траурными знаками, как при объявлении о смерти коронованных особ. Похоронили Вальтера Скотта в полуразрушенном Драйбургском аббатстве в роще на берегу Твида, в одной могиле с его дорогой Шарлоттой.

Дж. Г. Локхарт, неизменный спутник последних лет его жизни, оставил подробнейшее жизнеописание В. Скотта в 10 томах, на которое до сих пор опираются все биографы писателя.

Сегодня в Эдинбурге на Принсес-стрит как свидетельство огромной любви и признательности соотечественников стоит шестидесятиметровый монумент, посвящённый писателю. Он устремляется ввысь подобно готическому собору. Внутри, сквозь арки, видна беломраморная статуя писателя: он изображен сидящим в кресле с книгой на коленях. У его ног лежит собака, Это верный Майда, который никогда больше не расстанется со своим хозяином. Но самым грандиозным памятником Вальтеру Скотту является сама Шотландия с ее холмами и озерами, замками и аббатствами, ставшая неотъемлемой частью его произведений, благодаря которым её узнали и полюбили тысячи людей во всём мире.

При подготовке материала использованы источники:

Елистратова А.А. Скотт / А.А. Елистратова //История английской литературы [Текст] Т.2. Вып.1 / АН СССР, Ин-т мировой литературы им. А.М. Горького .- М.: Изд-во Академии наук СССР, 1953 .- С. 153-198

Алюль. Певец шотландской истории [Электронный ресурс]: [в 3 ч.]// Маленькая Шотландия: [сайт].- Режим доступа: http://lady.webnice.ru/little_alba/?act=rubric&v=22 (дата обращения: 29.08.2016)

Вероника Каморная.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Прокрутить вверх
WordPress Lessons